Человечество: вчера, сегодня, завтра

Но прежде всего я хотел бы озвучить слова благодарности, написанные мной в книге «Боги нового тысячелетия», которая переведена теперь и на русский язык. Ограничусь лишь присутствующими здесь коллегами. Особо я хочу поблагодарить Эриха фон Дэникена, ибо он был первым, кто подстегнул мой интерес к загадочным событиям истории человечества. Весьма многим я обязан Захарии Ситчину, книга которого «Двенадцатая планета» произвела на меня огромное впечатление. Невозможно переоценить вклад этого автора в доказательство того, что сотворение человечества не обошлось без вмешательства богов во плоти и крови. В книге, которая явилась плодом 30-летней исследовательской работы, он не только объяснил, кто такие были эти бот, но и указал, откуда они явились и зачем. Ситчин собрал так много материала, подтверждающего его гипотезу, что в дальнейшем опубликовал серию книг, объединенных названием «Хроника человечества». Особенно важным является разъяснение Ситчиным понятия «шаров», на которых построена моя «Хронология богов и людей». Она по ряду позиций различается с «Хроникой» Захарии Ситчина. У нас разные методики, что вполне закономерно в творческом процессе поиска в рамках новой парадигмы мироздания.

Итак, начнем с происхождения человека. Дарвин разжаловал человека из состояния божественно сотворенного существа в обезьяну, эволюционировавшую пол действием бесстрастного механизма естественного отбора.

Эта идея представляла такую опасность для религиозных институтов, что в 1925 году школьный учитель из Теннесси Джон Скоупс был привлечен к суду по обвинению в том, что он преподавал в школе дарвиновскую новую «теорию эволюции». Состоялся шумный процесс, в котором тогдашние церковники одержали крупную победу. С тех пор дарвиновские идеи как будто даже взяли реванш. Не подлежит сомнению, что современные эволюционисты, возглавляемые такими учеными, как Ричард Докинс и т. д., сейчас побеждают в спорах. Эти ученые значительно усовершенствовали теорию Дарвина и ныне могут представить нам все более основательные свидетельства действия процесса естественного отбора. Приводя примеры из жизни животного мира, они развенчали полностью библейскую версию сотворения. Но правы ли ученые, когда они применяют законы эволюции к человеку? Сам Чарлз Дарвин был удивительно сдержан в этом вопросе, но его сотоварищ по открытию законов эволюции — Альфред Уоллес был более склонен к высказываниям по этому вопросу. Уоллес явно подозревал, что здесь не обошлось без какого-то вмешательства со стороны: он писал, что «какая-то разумная сила направляла или определяла развитие человека».

Каким образом получилось, что homo sapiens обрел разум и самосознание, в то время как его родственница-обезьяна провела последние 6 миллионов лет в состоянии полной стагнации? Почему ни одно иное существо в животном мире не смогло продвинуться до высокого уровня умственного развития?

Обычно на это отвечают, что, когда человек поднялся на ноги, у него освободились обе руки и он стал пользоваться орудиями. Такое продвижение ускорило обучение за счет системы «обратной связи», что, в свою очередь, стимулировало процесс умственного развития.

Но не слишком ли это простой ответ? Например, кенгуру очень проворна и вполне могла бы пользоваться орудиями, но она никогда этого не делает. Но в то же время в животном царстве есть масса видов, представители которых пользуются орудиями, но при этом так и не становятся разумными животными. Вот несколько примеров: египетский коршун бросает сверху камни в яйца страуса, пытаясь разбить их твердую скорлупу. Дятел с Галапагосских островов пользуется сучьями или иглами кактуса, применяя их пятью различными способами, чтобы выковырять древесных жуков и других насекомых из гнилых стволов. Морская выдра на Тихоокеанском побережье США, чтобы добыть свое любимое лакомство — ракушку «медвежье ухо», пользуется одним камнем в качестве молотка, а другим в качестве наковальни, чтобы разбить раковину.

Когда бросаешь вызов эволюционистам, важно, чтобы бой шел на их собственном поле. А для этого прежде всего необходимо дать себе отчет о нынешнем состоянии дарвинистской концепции.