Человечный человек

– Но мне некуда идти, – рассудительно, но взбудораженный одной мыслью, что ему сегодня придется спать не в своей «крепости», а где-то в том пугающем мире, человек запротестовал.

– У тебя нет друзей? Позвони кому-нибудь, напросись на посиделки, задержись и напросись на ночевку.

У человека и впрямь не было друзей, отчего идти было некуда. Были приятели, но напрашиваться как-то неудобно. Да и если напроситься, то под каким предлогом? Можно к Родиону, но и то не лучшая идея. Высок риск более разочаровать его своим прислужливым поведением в отношении недолюда.

Молча встав со стула, человек побрёл в свою комнату.

***

Щебечущий шум шариковой ручки сопровождал очертания прописных букв. Неровные и кривые, они стелились по бумаге, составляя слова. Страницы тоненькой зеленой тетрадки, оставшейся со школьных времён, в минуты сильных переживаний клеймились нервозным почерком. Эти письмена описывали события прошедшего дня. Можно сказать, что эта тетрадь, как и другие, что были уже давно исписаны, являлась для Человекова его личной летописью. Для чего эти письмена рождались на клетчатых листках, сказать было трудно. Возможно, перегруженный мозг хотел избавиться от лишнего, или эти руны являлись покаянием перед собой за совершённые грехи.

Грядущая ночевка в отдаленности от дома заставляла его сильно тревожиться. Хотелось остаться, спрятаться под одеяло и переждать. Тщетно. Он уже дал согласие молчанием. Одеяло уже лежало скомканное в сумке, там же находились подушка и сдутый матрац. До выхода оставалось несколько минут. Инга с каждой пройденной парой минут всё чаще дёргала парня, торопя и выпроваживая его из дома.

Отложив шариковую ручку в сторону, человек закинул в сумку тетрадь и принялся застегивать багаж.

***

Воздух с примесью гари, исходивший из труб сахарного завода, расположенного недалеко от парка, вдыхался человеческим носом, проходил по трахее и оседал в лёгких. Жители города Торф, проживающие в районе этого зловонного запаха, часто страдали от астмы или врождённого бронхита. Попытки самых сознательных граждан города Торф закрыть этот завод или перенести в другое место закончились, можно сказать, не начинаясь, так как в наше время сознательных, как правило, меньше, следовательно, их писк даже не дошёл до стен администрации. Те же, кто не успокоились нашли свой покой где-то в другом месте, ведь пропали без вести. Может, покинули город, а может, пали жертвой нового отдела по борьбе с тунеядством, созданного под кураторством мэра города. Борьба, стоит сказать, проходила довольно легко, людей вывозили за черту города, и больше их никто не видел.

На скамейке возле фонарного столба и мусорной урны сидел Человеков. Опёршись шеей на деревянную перекладину скамейки, он неустанно проматывал у себя в голове воспоминания, касающиеся той, которая выгнала его на улицу.

«Перевоспитать. Как её перевоспитать?» Повторяя фразу, как мантру, Человеков бил по асфальту подошвой кеда. Однажды на одном видеохостинге он смотрел, как дрессируют представителей кошачьего семейства. У кошачьего семейства с Ингой, между прочим, множество схожестей: гордость, разгульность, красота. Казалось, бери кнут и хлестай её по спине, пока не образумится. А когда образумится – корми пряником. На этой мысли Человеков заулыбался и даже хмыкнул вслух.

Человеков тяжело вздохнул. Интересно, а почему Инга так боится рассказать матери правду? Что живет с другом на его квартире, живёт вполне себе одета, обута и сыта, ведь периодически подрабатывает продавцом в продуктовом магазине возле дома. Может быть, её мать чересчур переживает за дочку и не потерпит, чтобы дочурка жила с неизвестным парнем? Тем более Человеков знал, какой эта дочурка ведёт образ жизни.

Вдруг вибрация в левом кармане куртки отвлекла Человекова от размышлений. На экране телефона высветилось «Родион».

– Алё? – с дрожью в голосе промямлил Человеков.

– Ты дома?

– Нет, я вышел подышать… воздухом.

– Значит, это твоя домашняя зверушка развлекается.

– Что?

– Из твоей квартиры музыка барабанит по стенкам так, что ещё чуть-чуть и небольшая трещина разъединит здание на две части…

***

Перепрыгивая ямы, камни и лужи, Человеков торопился поймать Ингу за руку. Не замечая, как пару раз случайно своей левой ногой наступал в глубокую лужу, он ругал себя, её и своё бесхребетное поведение.

Парк был позади, а родная крепость – перед глазами. Окно пятого этажа переливалось фиолетовым, красным, синим цветом, а до слуха уже доносился звук музыкальной колонки. Человеков внешне был спокойным, но стоило чаше внутреннего спокойствия переполниться, как внешне миролюбивый индивид превращался в берсерка, громящего всё на своём пути.