Человек: 1. Теория большого надувательства

– Как у вас поднялась рука отправить на тот свет миллионы ни в чём не повинных людей? – казавшийся безразличным Хай Фай наконец-то перешёл в атаку. – Почему вы до сих пор не сошли с ума от ночных кошмаров? Какая мать вас породила? Вы – хладнокровный циничный убийца, генерал! Хотя и относите себя не иначе как к высокоинтеллектуальным особам. Вы – обыкновенный подонок, ничего общего не имеющий с нормальным человеком. Вы – фашист экстра-класса и изувер!

– Не больший изувер чем тот, кто не просто, подобно ничтожному червю, копается в говне, а имеет собственную позицию в жизни, служит высокому долгу и, когда пробивает час, воплощает свой замысел в реальный поступок. Я – человек действия. Канувшая в лету цивилизация делилась на две неравномерные части: огромную – пассивных людишек, не делающих ничего полезного, и малую часть – активных личностей, пытающихся тем или иным способом воздействовать на большинство. В свою очередь в этой малой части преобладали сионисты-жидомасоны, но были и истинные патриоты человечества, к которым я условно отношу и себя. Они-то и остановили пагубный ход истории, господин Шанхай… – сказал генерал жёстко.

– В какую красивую одежду ни наряжай демагогию демагогией она и останется. Такие фанатики, как вы, и погубили мир. Вам нет прощенья. Вы очень опасный тип, чтобы продолжать жить на земле, – Хай Фай вколачивал гвозди в генеральский гроб.

– Жаль… Вы абсолютно ничего не поняли. Вижу, я зря потратил своё красноречие и время. Я говорю, но вы не слышите. Думал, вы обрадуетесь ходу моих мыслей. Что ж, чую носом, пустите меня в расход, как инакомыслящего?

– Вероятно.

– Сделаете колоссальную ошибку! Ладно, может, дадите спокойно состариться? Эх… Отправьте меня на необитаемый остров, если я вам так противен. Я возьму с собой туда Волка. Это единственное существо, которое полностью понимает меня, которое будет всегда верным другом и никогда не подведёт. Надеюсь, он уже оклемался после вашего усыпляющего газа?…

Тут запись резко прервалась, потому что кто-то посторонний проник в мою память, в блок управления «видиком». Я снова увидел залитый солнцем салон сотого этажа небоскрёба. В дверях же стоял Майкл Саймон Третий, воплощение истинного добродушия, и широко улыбался мне своей керамической улыбкой.

4

Он не дотянул каких-нибудь пятьдесят километров до хранилища, помеченного одним из витиеватых значков на подробной карте, составленной парнями из Конуса. Табло наручных приборов высвечивало точные долготу и широту, свидетельствующие, что хранилище совсем рядом. Однако ни в основном, ни в резервном баках уже не было ни капли, а без горючего, как известно, летать невозможно. Поэтому, подчиняясь закону всемирного тяготения, он косо рухнул вниз на кроны деревьев, в изумрудное море буйной растительности. Пробив верхний, самый плотный слой листвы, обдирая при этом одежду и кожу о ветки, скатился, цепляясь за лианы, к мощным уродливым корням, приземлившись, к его чести, надо сказать, на ноги, несмотря на громоздкий летательный аппарат, прикреплённый к спине.

Он попал как бы в другой мир – непроходимые джунгли обступили его с четырёх сторон. Он вдруг отчётливо осознал, что оказался в настоящей западне, о существовании которой в принципе никогда не задумывался. Неуязвимость порой расслабляюще действовала на разум и вот сыграла с ним злую шутку. Джунгли вокруг были действительно труднопроходимы, настолько, что даже он увидел в них проблему. Он понял – до склада он доберётся нескоро. И всё-таки нужно было идти, а не стоять на месте.

Придерживаться выбранного направления удавалось плохо, мало того, он почти не продвинулся к хранилищу за двадцать четыре часа непрерывной борьбы с природой. Он рвал мясистые стебли руками, жалея, что на этот случай, увы! не запасся мачете, что было бы весьма кстати, или чем-либо подобным.

До цели он так и не дошёл, но не потому, что бросил эту затею и собирался уже звать через спутник помощь, а потому что на четвёртые сутки мытарств внезапно услышал впереди лязг металла, и спустя короткий промежуток времени прямо перед его носом, ломая всё на своём пути, появилась огромная туша танка. Гусеницы, подобно мясорубке, перемалывали растения, плюясь зелёно-коричневыми ошмётками. Это была именно та ситуация, которая называлась «приятная неожиданность». Многотонный «мышонок» чихнул выхлопными трубами и остановился. Танк был без дула. Раскрылся люк, и из чёрного четырёхугольника высунулось некрасивое лицо Реджа, что стало приятной неожиданностью вдвойне…

Назад они покатили по проторенной дорожке. Редж показал ему компьютерное устройство внутри танка, которое запомнило весь обратный путь и самостоятельно управляло двигателями, строго подчиняясь программе. Поэтому им не оставалось ничего другого, кроме как удобно расположиться на башне и под урчание моторов повести задушевную беседу.