Человек: 1. Теория большого надувательства

Часть девятая Пикник на пикнике или Тёмная сторона материи

Пикник – загородная увеселительная прогулка компанией.

Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова

1

От Шалопая практически мало что осталось. Шерсть облезла, глаза вывалились из глазниц – только голова торчала на совершенно ровном месте, будто её отделили от тела и поставили на землю. Никакой крови видно не было. А вот пасть Шалопай разинул, вывалив на сторону язык, и верхние клыки его, как сталактиты, под действием неведомой силы удлинились до чрезвычайности, словно известковые натёки какие-то.

«Что за чертовщина? – подумал Алекс. – Кто это так его? В «Путеводителе» Пикник отмечен зелёным треугольником, то есть никаких опасностей здесь не должно было быть. Что за зараза? Может, мы не на той планете вынырнули?»

Он поднял с земли небольшой камушек и кинул в направлении головы. Камушек свалился на твёрдую почву совсем близко от оскаленной вурдалачной пасти Шалопая. Полежал секунду-другую и исчез, издав резкий громкий хлопок и испустив желтоватый вуалевидный дымок.

«Ничего себе! – удивился Сазонов. – Что-то типа участка отрицательного поля. Откуда он тут образовался? Должны же быть предпосылки.»

Он дал увеличение. Грунт был на вид однородным, никаких выходов аномалий наружу. И только воздух слегка подрагивал, уже разогретый до марева местными утренними жаркими лучами. Всю ночь Алекс искал Шалопая и Палыча, удалившись от лагеря на добрые двадцать километров. И вот, наконец-то, обнаружил половину пропажи. Другую половину предстояло ещё найти. Он собрался обследовать близлежащую от головы пса округу, но это не понадобилось. Из земли, в метре от останков собаки, стали вдруг вырастать две человеческие ноги. Сазонов сразу же узнал знакомые всей честной компании видавшие виды кожаные сандалии старика.

2

Острое желание дёрнуть за выросшие до колен ноги Сазонов героически в себе поборол, а вместо этого с трудом, но перешёл в режим обратного времени и прокрутил назад произошедшее здесь, словно бобину киноплёнки.

К сожалению, ничего нового он почти не узнал. Увидел только, как мучился Шалопай, когда его до шеи засосало под землю. Поглядел на Пал Палыча, сначала удивлённо бродившего вокруг да около своего любимца и матерившегося последними словами, а потом внезапно исчезнувшего тоже. Но само явление осталось загадкой. Откуда эта ловушка возникла и какой в ней имелся смысл, понять было трудно. Просто природный феномен? Или специально организованная западня? Тогда кем? Что-то организатор не просматривался…

Он шёл обратно, в сторону лагеря, попеременно меняя в своём сознании картинку визжащего от ужаса пса-дворняги на лицо добряка-крестьянина, мгновенно почерневшее от горя, и постоянно задавал себе один и тот же вопрос: «Почему выросли ноги?». Ноги, между прочим, были абсолютно целёхонькие в отличие от головы Шалопая. Только вот такие же неподвижные. «Почему выросли ноги?» – спрашивал он себя и не находил ответа.

И чем больше он задумывался над этим, тем сильней и сильней на него наваливалась зелёная-презелёная тоска, а с самого что ни на есть донышка мышления начал выползать нитяной червячок подозрения. Когда же Алекс несколько раз не смог связаться с лагерем, этот вот червячок уже превращался в настоящего раздувшегося от дурных предчувствий монстра-удава.

3

«Где же кончик-то у клубочка? Где оно – начало нашей дороги сюда? О Пикнике я узнал от Андрюхи. А Андрюху соблазнила поездкой Люська. А Люська получила совет от какой-то своей близкой подруги, или даже от подруги подруги. Кажется, такая была история. Сейчас вот приду да всё у Люськи и узнаю.»

Но у неё Сазонов выяснить ничего не смог, потому что Людку он нашёл в ужасном состоянии. При первом же беглом взгляде стало совершенно очевидно, что мирно растущий, похожий на ежа куст здешнего растения на самом деле оказался не таким уж и мирным. Люська сидела на трансформ-стуле, в одной руке у неё была давно потухшая сигарета, а в другой она держала интегратор. И всё её красивое живое человеческое тело с ног до головы было усеяно длинными прозрачными тонкими иголками.

Людка теперь сама превратилась в «ежа». А «ёж», сволочь, стоял неподалёку как ни в чём ни бывало, и новые слюдяные шипы уже пробивались из его мясистой сиреневой плоти. Иголки торчали так густо, что, казалось, они выросли из Люськи. И всё бы ничего, и это бы как-то ещё воспринималось, если бы ни лицо, на которое без содрогания смотреть было невозможно. Кровь, как и в случае с Шалопаем и Пал Палычем, отсутствовала. Ну, хоть бы капля где пролилась. Это снова удивляло и настораживало.

«Не знал, что Людка балуется интегратором. Кайф хотела словить, а тут на тебе. Интегратор, что ли, так на куст повлиял? Может, он не переносит ультракороткие пси-волны? Попробовать ещё разок облучить? Или не стоит? «Ежом» быть желания не

не имею. Потом выковыривай дротики целый час… Но почему нет ни грамма крови?»

4