Человек 2.0. Перезагрузка. Реальные истории о невероятных возможностях науки и человеческого организма

Но одним из самых важных и фундаментальных наблюдений Эббингауза стало следующее: хотя сам по себе процесс повторения уже может привести к тому, что какие-то сведения надолго осядут у нас в памяти, огромную роль при этом играет тип повторений и интервалы между повторениями. Исследователь обнаружил: самый эффективный способ запоминания материала состоит в том, чтобы распределить во времени сравнительно короткие уроки, а не устраивать себе один длинный и непрерывный, стремясь запихнуть в него всё возможное. Как знает всякий студент, зубрежка, которую устраиваешь в последнюю минуту, стремясь набить в голову всю программу, может слегка повысить твою оценку, но это еще и отличный способ добиться того, что ты быстро забудешь всё выученное вскоре после того, как экзамен кончится. Гораздо лучше распределить эти сеансы обучения во времени — так, чтобы между ними оставались довольно большие интервалы, — и по завершении этих интервалов отдыха вновь обращаться к тому материалу, который мы хотим запомнить, причем такие обращения необходимо повторять.

Почему так важно распределение этих повторений во времени? Немецкие психоаналитики Георг Мюллер (когда-то он был студентом Эббингауза) и Альфонс Пильцекер спустя несколько лет предложили ответ на этот вопрос. Воспроизведя результаты эксперимента Эббингауза, они показали, что могут сознательно помешать формированию нового долговременного воспоминания, если между предъявлением испытуемому нового бессмысленного слова и актом запоминания предыдущего слова пройдет слишком мало времени. Психоаналитики высказали гипотезу: быть может, так происходит из-за того, что мозгу требуется время на проведение таинственного алхимического превращения новых мимолетных «следов» в долговременные воспоминания, которые должны храниться постоянно: этот процесс они назвали «консолидацией памяти». Когда экспериментаторы предъявляли испытуемым какое-то бессмысленное слово, а потом слишком быстро предъявляли новое, тем самым они нарушали процесс этой консолидации. Испытуемый только что выучил слово, и мозг пока удерживал эту информацию не очень-то прочно, так что при предъявлении нового слова он тут же «ронял» предыдущее. Воспоминание ускользало еще до того, как сумеет закрепиться. А вот если Мюллер с Пильцекером повторяли первое слово, это усиливало консолидацию и укрепляло память.

Уже в то время другие ученые отметили, что «гипотеза о консолидации» служит возможным объяснением таинственного феномена потери памяти, часто наблюдающегося у перенесших травму головы (позже Талли станет размышлять над этой самой тайной, после того как инцидент с санками, случившийся в тот снежный рождественский день 1968 г., сотрет из его памяти две недели). Эти ученые ставили вопрос так: может быть, удар по голове способен как-то помешать мозгу переплавлять мимолетные впечатления недавнего прошлого в воспоминания, которые могут сохраняться у нас до конца жизни?

Но мир науки почти на полвека забыл эту теорию.

В 30-е годы два итальянца изобрели метод лечения душевнобольных с помощью электрических разрядов, передаваемых по электродам, подсоединенным в голове пациента. Метод назвали электросудорожной терапией (ЭСТ). В полном соответствии со своим названием он вызывал судороги — которые (по причинам, остававшимся неясными) помогали сглаживать симптомы, ассоциируемые с шизофренией, депрессией и другими психическими расстройствами. Наблюдать за применением ЭСТ было тяжело: тело пациента извивалось в сильнейших конвульсиях. Однако метод, как выяснилось, обладает странным побочным эффектом, который (во всяком случае, в царстве общественного здравоохранения) помог преодолеть все нравственные возражения против его использования: он почти всегда вызывал потерю памяти, особенно в отношении событий, которые произошли сразу до процедуры, во время нее и сразу после нее. А значит, пациенты попросту забывали, как подверглись такому лечению.

К концу 1940-х — началу 1950-х гг. ЭСТ широко применялась по всему земному шару. Специалисты по исследованию памяти поняли, что данный метод является отличным инструментом для проверки гипотезы о консолидации. Одна из групп таких специалистов заставляла подопытных крыс пробежать по лабиринту, а затем подвергала их мозг воздействию электрического разряда. Они обнаружили весьма любопытную вещь: крысы, получавшие разряд спустя несколько секунд после пробега через лабиринт, казалось, утрачивали все воспоминания об этом пробеге, однако если разряд подавали спустя довольно продолжительное время, крысы, по-видимому, сохраняли эти воспоминания. Получалось, что мозгу крысы действительно требуется время на «консолидацию памяти» — на то, чтобы отправить сведения об этом лабиринте на долгосрочное хранение. По прошествии достаточно большого времени оказывалось гораздо труднее избавить крыс от «консолидированного воспоминания» и заставить его исчезнуть.