Человек: 3. Автор

Хочешь, как лучше, а получается всякая дребедень. Этот Иероним Босх каждый день занюхивал алколоид спорыньи и вон какие картины рисовал. А тут псилоцибин, мескалин; грибов, кактусов накушаешься, а отдачи никакой. Насмотришься лишь фантастических цветов, что на руках и ногах у тебя повырастали, да «летающих тарелок» с огромными ослиными ушами, а мне бы сюжетец уникальный, чтобы опять пророческим стал, так нет ничего и близко. А после «путешествий» сны идиотские снятся, в основном на нравственную тематику. Сам себе разные суды устраиваю. Устал я. Надо заканчивать с расширителями сознания. Руки хоть трястись и меньше стали, но так ведь можно уехать и не вернуться, если перейти, скажем, на ЛСД или СТП…

– Алло! Кто это? А, ты, Солнышко! Куда пропал? Да так, муки творчества. Период созидания. Сама знаешь, как это у нас, писателей, бывает. Нет-нет, в запой не ушёл. Сухой, как этот… как отечественный самолёт. Ну да. Ха-ха-ха! Чего хотела-то?

Встретиться? Давай, моя радость, но только попозже. Занят сейчас. Я тебе позвоню. Ага. Ну, пока… Эй, погоди! Снежок, а почему ты меня всё время Воробышком называешь? Теперь я уже не Котик? Ну… Ну, помню. Да, как мы с тобой в Праге отдыхали. Часы? На Староместской ратуше? Помню. Ну и? Да, оригинальные. Двенадцать апостолов, Смерть и три фигуры, воплощающие человеческие пороки. Помню, конечно… Да, гид ещё интересно рассказывал. Какую историю? Как скелет однажды во время боя часов щёлкнул челюстью? А в его раскрытую пасть залетел воробей и целый час просидел в западне? Ну да, а как же. А потом решили сделать челюсть неподвижной? Помню, конечно. Смешная история. Ну и что ты? Сравниваешь меня с тем воробьём? Понятно, понятно. Тоже редчайший случай произошёл. Вероятность микроскопическая. Так же, как с моим романом. Ладно. Въехал я, въехал. Ну у тебя и ассоциативное мышление. Охренеть! Позавидовать можно…»

11

– Что было с вами после того, как к вашей голове присосался «ус» от «сетки»?

– Не помню, помню только момент материализации.

– Где это произошло?

– В фильтрационном лагере под Иркутском.

– Верно, вы там были. Причём, в тот же самый день. Почему не назвались на контрольно-пропускном пункте, а украли паспорт у беженца?

– Потому что у меня не было никаких документов. Могли расстрелять, приняв за мародёра.

– Хорошо. С какой целью вернулись домой и почему скрывались от соседей?

– Дом есть дом, это моя родина. Скрывался, поскольку не хотел афишировать своё появление в городе.

– Почему – не хотели?

– Разве не понятно?

– Не понятно. Как вы выбрались из дома, когда его окружили спецназовцы? Точно известно, что вы находились в тот момент внутри дома и из него не выходили.

– Видимо, я уже ехал в Краснодар.

– Хм. На чём?

– На поезде.

– По нашим сведениям, билет на поезд вы не покупали.

– Я ехал «зайцем». С проводницей договорился.

– Где вы взяли «роллс-ройс» 1912 года выпуска?

– Вы и об этом знаете? В гараже.

– В каком ещё гараже?

– В Кунцево. Позаимствовал у одного любителя старины.

– Попросту говоря, угнали?

– Можно и так сказать.

– Не кажется ли вам, что вы вели себя по меньшей мере странно?

– Я два раза ходил в зону. Был отравлен, на меня сыпался «белый порошок», я заразился болезнью мамонитов, к моей черепной коробке присасывался «ус». О каком странном поведении вы мне твердите? Вы сами хоть раз были под «сеткой»? Если бы посчастливилось, таких вопросов не задавали.

– А мне думается, что ваши поступки объясняются совершенно другими причинами.

– Например?

– Например, тем обстоятельством, что после контакта с «усом» вы приобрели сверхчеловеческие способности.

– Какие же это? Я научился летать, как ангел?

– Может быть, и летать.

– Что ж, ладно. Хотите откровенности? Пожалуйста. Я прятался от вас, потому что вы не останавливаетесь ни перед чем. Вы хладнокровно убили всех моих попутчиков. Не дали им выйти из зоны. Заживо сожгли ядерным оружием.

– В этом виноват начальник МЧС, который уже наказан. А откуда вам известно об атомных взрывах – ведь вы раньше их «отключились»? Значит, я прав насчёт сверхспособностей? Надо бы проверить вас на детекторе лжи.

– Себя проверьте на детекторе лжи, а ещё главу ФСБ.

– Напрасно вы так, старший лейтенант Морозенко. Все военные, исчезнувшие в аномальной зоне, живы и здоровы. Все премированы, повышены в званиях и продолжают службу. С них только взяли подписку о неразглашении. Вас тоже оставят в покое после того, как повторно опросят, сделают кое-какие анализы и вы подпишите соответствующие бумаги.

– Прямо верх демократии, если бы ни одно «но». Вы же со мной, как с животным, в книжном магазине…

Мужик в ушанке, ватнике и валенках предлагал купить матрёшек, а Егор почему-то вспомнил афрофранцуза, что у Эйфелевой башни торговал сувенирами – её уменьшенными копиями – и при этом приговаривал «Давай, земляк, бери», точно угадав, что Егор из России. «Какой я тебе, на хрен, земляк? Ты на рожу свою смотрел?» – сказал он ему в ответ. Но афрофранцуз по-русски знал только одну фразу.