Человек без маски

Самойлов тяжело вздохнул и несколько отрешенными глазами посмотрел на статного мужчину, который стоял не шелохнувшись, словно на параде. Его прилежание полковнику нравилось. От правды некуда не денешься. Он неоднократно слышал о высокой личной подготовке Рокотова. Как и не отрицал, что с приходом этого офицера валейцы, так иногда называли мотострелковый полк, сделали приличный шаг в повышении уровня боевой и политической подготовки. Виктор Федорович не кривил душой, что он сам, как мужчина и как офицер, частенько ему завидовал. Зависть, как правило, перерастала в ненависть. Только по этой причине при подведении итогов или на торжественных собраниях он нередко пропускал его фамилию. Самойлов лично сам никогда ничего не писал, писаниной и сбором информации занимался его заместитель со своими клерками. Никто из политотдельцев не интересовался, почему не была названа фамилия капитана. Полковник с пафосом перечислял фамилии офицеров: победителей социалистического соревнования или настоящих воспитателей солдатских масс. Перед фамилией Рокотова он слегка переводил дух и отрывался от напечатанного текста. Некоторое время водил головой по залу. Замирал его взгляд на правом ряду, где неподалеку от президиума сидели валейцы. Рокотов нередко сидел рядом с командиром части. Майор Солодов частенько отсутствовал. Шеф едва заметно ухмылялся и вновь опускал голову вниз. Пропустив фамилию Рокотова, зачитывал другую. И в сей миг бросал взгляд в сторону. Лицо капитана было страшно бледным…

Самойлов придвинул к себе стакан с чаем, неспеша его пригубил. Затем от удовольствия громко крякнул и с явно напыщенной важностью выдавил из себя:

─ Рокотов, я тебе уже раньше говорил… Говорю и сейчас… И в этом году тебе никакая академия не светит… Капитан, ты меня понял… Не светит…

Подчиненный на категорическое заявление начальника среагировал очень спокойно. Он сейчас уже окончательно убедился, что этот чинуша с большим мясистым носом просто-напросто издевался над ним. Он вплотную подошел к столу и сквозь зубы процедил:

─ А чем Вы, товарищ полковник, объясните свое решение… ─ Затем слегка приглушенным голосом продолжил. ─ Я все равно не отступлю… Я имею право учиться в академии, как сотни других офицеров…

Напористость клерка Самойлову не понравилась. Он резко выскочил из-за стола и двинулся в сторону визитера. Двинулся неудачно. Заступил ногой за ногу и повалился на пол. Во время падения зацепил рукой небольшой поднос с электрическим чайником. Раздался горохот. Рокотов рванулся на помощь своему начальнику. Помочь ему не удалось, да, и скорее всего, в его помощи шеф не нуждался. Несколько грузный мужчина со злостью смотрел на капитана и одновременно приподнимался с полу. Приподнялся и с отдышкой плюхнулся в кожаное кресло. Виновник неожиданного происшествия стоял неподвижно и лупал невинными глазами то на начальника, то на дверь. Он все еще оставался в неведении, не знал, что ему делать дальше.

Наступила тишина. Каждый из офицеров думал о своем. Визитер не сомневался, что ему при этом начальнике не видеть очередной звездочки, не говоря уже о каком-либо повышении. Внезапная апатия на все и на вся придала ему необычайное спокойствие. Он с нескрываемым интересом наблюдал за своим шефом. В том, что он вот-вот его атакует, не сомневался. И в этом он не ошибся. За пару минут мертвой тишины, царившей в просторном помещении, полковник решил сделать все или почти все, чтобы окончательно похоронить строптивого офицера в горах Закавказья. Скорее всего, даже лучше здесь, в небольшом укрепрайоне, куда пропускали только по специальным пропускам. До турецкой границы было рукой подать…

Самойлов до боли сжал свои тонкие губы и выпалил, словно из ружья:

─ Рокотов, ну ты и дрянь, довел меня до белой горячки… Еще раз тебе повторяю… В моей дивизии тебе не будет ни звезды, ни должности…

Рокотов отреагировал без всякой подготовки, почти мгновенно. Он сделал пару шагов в сторону двери и неспеша повернулся лицом к начальнику. Затем совершенно спокойно произнес:

─ Я, товарищ полковник, Советскую Армию знаю не понаслышке. Ее неписаные законы ощущаю на своей шкуре уже несколько лет…

Сделав очень короткую паузу, он продолжил:

─ Я все равно буду обращаться по команде…

Самойлов от неожиданных умозаключений подчиненного сначала несколько поперхнулся. Затем привстал из-за стола и с ненавистью уставился на того, кто успел за короткое время изрядно попить из него крови в его же собственном кабинете. Выйти из-за стола и помахать кулаком перед носом капитана он побоялся. Он вновь опустился в кресло. Какие-либо мысли в голову ему сейчас почему-то не приходили. Он был в гневе, притом в необычайном. Желание нажать кнопку и вызвать на помощь своего заместителя, в крайнем случае, дежурного по штабу, улетучилось мгновенно, как и появилось. Он не хотел позориться из-за этого сопляка, который, без всякого сомнения, приказы и директивы по кадровой политике знал не хуже его, а может даже и лучше. Он сжал кулаки и словно ошалевший сильно завопил: