Человек без маски

1979 год.11 марта. Воскресенье. До обеда в психушке начальников не было. Ее обитатели проводили время по индивидуальному плану. Он был копией для всех. Они лежали в постели или смотрели телевизор. Рокотов не был исключением. После завтрака он пару часов поспал, затем сидел за телевизором. Ничегонеделание его не только угнетало, но и нервировало. Произошедшая стычка с Колесниковым вынуждала его думать и думать. Определенное взаимопонимание между офицерами раньше давало Рокотову надежду, что Колесников хоть в какой-то мере скостит его «болезнь». Сейчас же подобные мысли он начисто изгонял из головы. Понимал, что майор может сделать так, что его, еще молодого человека на гражданке даже в дворники не возьмут. Посмотреть же все то, что написал о нем в талмуде врач, было невозможно. Папка находилась в металлическом сейфе, ключ от него Колесников носил с собою, в небольшой общей связке. Мысль обратиться за помощью к старшей медсестре сначала Рокотова приободрила. Коркина под предлогом служебной необходимости могла взять папку или в худшем случае лично сама поинтересоваться историей болезни офицера. Вскоре от своей идеи он все-таки отказался. Он ни только не хотел подвергать женщину какой-либо опасности, но и почему-то не верил блондинке. Она не была в психов три дня. Рокотов за это время не искал с нею каких-либо контактов. Тем более, сейчас, после вчерашнего инцидента с невропатологом.

После обеда в отделении появился Дрогов. Его визит для Рокотова был полнейшей неожиданностью. Он впервые видел шефа в воскресный день. Подполковник, одетый в белоснежный халат, кивком головы поприветствовал дежурного, вошел в спальное помещение. Повернулся направо, неспеша подошел к стене, остановился. Затем развернулся на сто восемьдесят градусов. На несколько мгновений замер. Потом приподнял голову кверху и уставился глазами вперед, на противоположную от себя стену, на которой висел портрет Министра обороны СССР Д. Устинова. Психи, лежавшие в горизонтальном положении, словно по команде повернули головы в сторону маленького человека с большими залысинами на голове. Подобный реверанс они делали утром, по понедельникам, когда он делал обход. Позади него следовала свита его приближенных. В ее составе было два майора, старшая медсестра и «синявка». Все они держали в руках объемные папки с историями болезни своих подопечных. Исключением был дежурный. Он ходил с ученической тетрадью. Дрогов после небольшой консультации с лечащими врачами принимал решение: кого выписывать, кого лечить дальше.

И на этот раз психиатр не изменил своей привычке, которую выработал за последние пять лет, когда стал шефом над всеми психами округа. Он почти по-строевому отпечатал два шага вперед и резко повернулся налево, к койке, где лежал больной. Затем глазами «прострелил» худощавого паренька, который, словно из пулемета, протараторил:

─ Товарищ подполковник… Рядовой Уйгуров находится на лечении с 8 февраля… Жалоб и предложений нет…

Уверенный голос старослужащего в какой-то мере приободрил Николая Николаевича, но ненадолго. Уйгуров оказался в госпитале по просьбе командира полка. «Старик» жестоко избил сослуживца, отбил у него почки и выбил несколько зубов. Сделал его инвалидом первой группы…

Очередной псих оказался первогодок. Дрогов это сразу не только почувствовал, но и увидел. Арканов, уставившись испуганными глазами на офицера, некоторое время молчал, скорее всего, собирался с мыслями. Затем с большим заиканием из себя выдавил:

─ Товарищ полковник… Я-я-я за-ме-ечаний не имею… Товарищ…

Дрогов слегка улыбнулся, и показав большой палец кверху, спросил больного:

─ У тебя все хорошо, все нормально, товарищ?

Солдат широко улыбнулся и утвердительно закивал головой. Кивнул ему и подполковник. Он не стал воспроизводить в своей голове, почему молодой солдат оказался в психушке. Причины были почти однотипные.

Рокотов ждал своей очереди с большим нетерпением. Желание побеседовать с начальником отделения по душам все больше и больше его преследовало. Едва Дрогов подошел к нему, как он, сбросив с себя одеяло, приподнялся, намеревался встать. Офицер тут же его приостановил. Затем протянул ему руку для приветствия и еле слышно проговорил:

─ Андрей Петрович… Я знаю, что у тебя сегодня выходной, но мне срочно нужна твоя помощь… Завтра комиссия с проверкой грянет…

Пациент слегка улыбнулся и утвердительно кивнул головой. Комиссий в армии, хоть пруд пруди. Он быстро оделся в робу и вскоре оказался в холле. Некоторое время смотрел телевизор, ждал начальника, который уже заканчивал обход. На душе у Андрея было спокойно. Он не ожидал, что ему так быстро предоставится возможность поговорить с Дроговым. Колесников для него уже никакой роли не играл.