Человек без маски

После трогательного прощания Рокотов некоторое время сидел перед телевизором. Затем пошел в постель. Алкоголь давал о себе знать. И не только это. Он никогда не появлялся с запахом спиртного ни перед своими подчиненными, ни перед начальниками. Не хотел и здесь, перед психами…

Проснулся он ровно в полночь, по естественной надобности. После не удержался, вновь потянулся к знакомому источнику информации. Особое внимание в главной газете страны у него вызвала статья Вилли Штофа, члена Политбюро ЦК СЕПГ, Председателя Совета Министров ГДР «Испытанным курсом». Лидер социалистического государства на немецкой земле писал: «Трудящиеся ГДР в преддверии 30-летия образования страны успешно трудятся над выполнением директив IХ съезда СЕПГ по развитию народного хозяйства… Народ ГДР никогда не забудет, что Советский Союз с самого начала оказывал молодой республике неоценимую помощь и братскую поддержку. Решающее значение для народного хозяйства ГДР имеют советские поставки сырья и топлива. Они покрывают наш импорт природного газа на 100 процентов, нефти ─ почти на 90%, железной руды ─ на три четверти…».

1979 год. 27 марта. Вторник. Утро для Рокотова показалось особенным, не таким, каким оно было раньше все эти дни. Скорее всего, на его приподнятое настроение повлияло спиртное. Не последнюю роль в этом он отводил и вчерашнему прощанию с капитаном Туликовым. Откровенное признание офицером важности его персоны прибавило психу сил, особенно душевных. Он уже не боялся испытаний в предстоящей гражданской жизни, которые ему были определены советской системой, в первую очередь, партией.

Почти целый день Андрей находился в горизонтальном положении. Спал и думал, думал и спал. В отличие от недавних эти думы были совсем другие. Они были куда легче, чем те тяжелые, которые отбирали у него море нервов и физических сил. Псих поневоле частенько смотрелся в приплюснутое зеркало в туалетной комнате и тяжело вздыхал. Заточение не прошло даром. Большой клок седых волос, хоть и красил его шевелюру, но и одновременно свидетельствовал о совсем другом. Посеребрила седина и его бороду. Рокотов последние две недели не брился. Делал это специально, хотел походить на Эрнесто Че Гевара, своего духовного отца. На кубинского революционера хотели походить и его сокурсники по военному училищу…

1979 год. 28 марта. Среда. После завтрака Рокотова в срочном порядке вызвали в кабинет лечащего врача. К его удивлению, майора Колесникова в нем не оказалось. Вместо него в кресле сидел Волков. Увидев недоуменное лицо вошедшего, он быстро вышел из-за стола, и протянув офицеру медицинскую книжку, еле слышно произнес:

─ Товарищ капитан… Это Вам… С этого дня Вы уже не находитесь на пайковом обеспечении нашего госпиталя…

Рокотов все еще не понимал, почему не сам лично лечащий врач вручил ему этот документ. Он несколько дрожавшими руками взял книжку и уставился на нового «шефа». Сержант вел себя совершенно спокойно. Он вновь сел в кресло, и с явным равнодушием к стоявшему, сказал:

─ Все офицеры ушли на совещание… Они к Вам, товарищ капитан, вопросов не имели…

Рокотов слегка кивнул головой и в сей миг покинул кабинет. Затем ускоренным шагом направился в столовую, присел за стол. Раскрыл медицинскую книжку, стал ее листать. На одной из страниц была свежая запись: «13 отделение ОВГ 367. Капитан Рокотов А. П. находился на стационарном лечении и обследовании с 19 февраля по 28 марта 1979 года. Диагноз: освидетельствован ГВВК по ст. 8-б- гр. III пр. МО СССР № 185-73. Объектные данные, лечение и результаты обследования: признан негодным к военной службе в мирное время, ограниченно годен II степени в военное время. Свидетельство о болезни выдано в часть. Целесообразно: 1) отстранить от боевых дежурств на период, связанный с увольнением; 2) предоставить очередной отпуск за 1979 год. Начальник отделения п/п-к медицинской службы Дрогов».

Рокотов тяжело вздохнул и неспеша закрыл свой основной медицинский документ. Некоторое время сидел без движений. Сейчас у него иссякли не только физические силы, но и отключился мозг. Он все еще не верил, что он уже больше не будет все дни и ночи напролет думать о своей неудавшейся карьере или о том, кто в этом виноват. Лично он сам, как мужчина или та система, та партия, членом которой он был? Он еще до сих пор не понимал, за что его насильно посадили и кем он был в психушке. Офицер или политзаключенный, диссидент или русский Че Гевара? И почему судьба распорядилась именно так, а не так, как он мечтал все эти годы. Ради счастья, главного блага на земле, он делал самое малое ─ служил своей Родине, народу честно и добросовестно, был человеком без маски.

Сборы у бывшего психа были недолгими. Мужчина, неспеша идущий в сторону автобусной остановки, особой радости не испытывал. Он все еще находился в шоке. Его душу разрезали по частям, разрезали по-живому. Неожиданно перед ним появился мальчишка с копной черных волос, который плаксивым голосом проклянчил:

─ Дяденька, дайте мне, пожалуйста, звездочку… Я Вас очень прошу, дяденька…