Человек безумный. На грани сознания

Анна Ахматова после революции имела возможность прекрасно устроиться в Париже, где ее знали и любили. Она предпочла остаться со своим народом там, «где мой народ, к несчастью, был», как писала поэтесса. Вот и Эрнст Кречмер остался со своим народом там, где его народ, к несчастью, был. Бывают люди, которые ни при каких пертурбациях не покидают свой народ. С этой точки зрения, как хотите, «коллаборационист» Кречмер лично мне симпатичней демократов, бегущих от своего народа куда глядят глаза, «как два открытых рта» (строка из стихотворения моего друга Глеба Горбовского). Да, лечил немецких солдат. Но медицинская этика запрещает врачу интересоваться моральным обликом и политическими взглядами больных.

«Медицинская психология» была переведена на русский язык только в 1998 г.

Я и не-Я

Л. Леви-Брюль начал не сразу с партиципированного мышления первобытных людей, он начал с критики ассоцианизма, как готовой концепции, которой пытались «сверху» объяснить сознание «дикарей» Тэйлор, Фрэзер и др. Он объяснил, что представляет собой ассоцианизм и связанный с ним анимизм, а потом дал реконструкцию пралогического сознания первобытных людей. Это было правильное начало – с конца. Без сравнения с ассоцианизмом мы ничего не поняли бы в партиципации.

Ж. Пиаже исходил из мышления взрослых людей, давая характеристику детскому мышлению. У него идет раскрутка клубка с самого простого, самого очевидного конца: мышление взрослых диалогично, мышление детей монологично, – и так далее вплоть до выяснения причин детского монологизма: аутизм, эгоцентризм. От аутизма и эгоцентризма – к равнодушию к противоречиям, к непроницаемости для опыта, к неразличению психического и физического, к синкретичным предпонятиям.

Э. Кречмер, решив дать общую характеристику психической ненормальности, начал с нормальной психики, т. е. с конца эволюции. Он начал с пропасти Декарта, как самого очевидного, самого простого, что осознается умом нормального человека.

Э. Гуссерль в своем главном труде «Картезианские размышления» пишет, что пропасть Декарта – это «начало всякого мышления». Он имел в виду логическое мышление нормального взрослого человека, которое начинает с того, что осознает свое Я: есть Я со своими ощущениями и восприятиями и есть мир вокруг. Далее идет классификация: что представляет собой мир и что такое Я?

С этого и начинает Кречмер. Внутри «суммы всего непосредственно пережитого мы замечаем определенную принудительную тенденцию к поляризации вокруг двух точек, вокруг двух противоположных полюсов: Я и «внешний мир». Я ощущается как самое средоточие переживания, одновременно с чувствованием нераздельного единства, своеобразия и внутреннего соотношения всех составных частей» (Кречмер, 1998. С. 13).

«Все переживаемое, что мы не ощущаем как Я, мы называем внешним миром», – пишет Кречмер (там же. С. 14).

Самосознание, противополагающее себя внешнему миру, – это основа основ нормального сознания. Это кажется ясным, как божий день. Человек, который легко складывает в уме большие числа, но не осознающий себя, не способный дать отчет о своем существовании, находится «не в себе». Его выпишут из больницы не тогда, когда он обыграет в шахматы врача, а когда он начнет давать устойчивые внятные ответы на простые вопросы о себе: как зовут, сколько лет, кто мать, кто отец, женат ли, где его дом, есть ли дети, как зовут собаку, и т. д. Если он профессор, имеющий ученые труды, но называет себя сегодня Эйнштейном, завтра Президентом, послезавтра шимпанзе Леонид Борисычем, сегодня он живет в Петербурге на Комендантском, а завтра делает груминг Льву Самойлычу, – он больной, хотя и обыгрывает лечащего врача.

Но это, как ни странно, ясно далеко не всем. Академик А. Н. Леонтьев, например, нарисовал лестницу развития психики, где самосознание – на самом верху, а не в ее основании (деятельность – восприятие – мышление – сознание – самосознание). Она до сих пор фигурирует в учебниках психологии. Самосознание – высшая форма развития личности! Это чушь, продиктованная идеологической потребностью строить восходящую лестницу развития психики от трудовой деятельности обезьян до сознательного строителя коммунизма. Самосознание здесь фигурирует не как очевидность Я, сущая у каждого нормального человека, а как самосознательность примерного члена общества. Речь идет о сознательном члене общества, в отличие от несознательных: тунеядцев и пьяниц. Это не наука, это идеология. На самом деле самосознание – это самоочевидность нормальной психики, она лежит в ее основе. Это фундамент, а не конек на крыше психики нормального человека.

Сколько в психбольницах таких «академиков», которые с ходу формулируют сложные теории, но не имеют самосознания! Их почему-то лечат, иногда электричеством. А вот люди, не знающие ни одного научного термина, но имеющие самосознание, живут на свободе, даже не зная, что на свете существует электричество.