Человек безумный. На грани сознания

Ценность каждой науки заключается в том, насколько она способна объяснять явления, которые изучает, на базе собственных принципов. Отказавшаяся от них биология теряет статус науки. Объясняя поведение животных в заимствованных из философии терминах, некоторые биологи превращают свою науку в вульгарную философию. Если входишь в «запретные сады философии», как Дольник называет свой теоретический экскурс, необходимо помнить, что законы логики, взрощенные в этих садах, обязательны в том числе для биологов. Можно не читать Аристотеля, Гегеля, Канта, но пренебрегать логикой нельзя, если ты – настоящий ученый.

Кроме перечисленных выше алогизмов, следует указать еще на одну ошибку: логика не допускает, чтобы один вид сравнивался со всеми с целью отождествления, потому что каждый раз меняется основание (ошибка подмены основания; в жизни эта логическая ошибка называется жульничеством, когда, например, правила меняются в ходе игры). Когда доказывается, что человек ничем не отличается от муравьев, у которых есть коллективизм, мораль, труд; от львов (прайд, похожий на мусульманскую семью); от павианов (ходят строем); от аистов (моногамия); от бурундуков (делают запасы) и т. д., – то по факту доказывается обратное: человек совершенно исключительный вид. У него нет видовой специфики, он ведет себя по меркам любого вида. Специфика человека как биологического вида заключается в отсутствии специфики, в универсальности.

Дольник с упоением множит и множит примеры поведения различных животных, которые находят аналогии в поведении разных людей. Это и есть выход за грань этологии как науки в срамной бихевиоризм.

Человека сравнивают с сотнями видов, и везде он оказывается «свой». Человек подобен муравью? Да. Его много раз отождествляли с муравьем даже в баснях и в литературе для детей. Дольник здесь не первооткрыватель со своей «муравьиной моралью». Другие баснописцы надолго его опередили. Человек подобен льву? Да. Его отождествляли со львом, начиная с Шумера. Далее следим за логикой.

Если А подобно В и если А подобно С, то С должно быть подобно В. Но этого в нашем примере нет: лев муравью не подобен. Человек в разнообразии своих проявлений подобен и льву и муравью.

Отсюда научная мораль: нельзя делать сравнения, которые делает Дольник. Человек – это микрокосм, в нем явлена бесконечность, которую нельзя сравнивать с конечными величинами. В качестве метафоры (учитывая, что «метафора расщепляет референцию» – Рикёр), это можно делать в художественной форме, но в науке нельзя, ибо между бесконечным и конечным есть качественная граница и нет референции.

Биолог Дольник пишет, по сути дела, художественные, основанные на метафорах, тексты и наивно выдает их за позитивную науку без «философских спекуляций».

Человек может быть сравним с любым видом, даже с таким экзотическим, как богомол. Амазонки, подобно самкам богомола, убивали пленных мужчин после совокупления. (Интересно, назвал бы Дольник такое поведение «моральным», если бы оказался на месте мужчины, которого связали, изнасиловали, а потом перерезали горло? Что бы он хрипел о морали?) Перебирая все виды, вы не найдете такого, который было бы невозможно сравнить с человеком. Абсолютно все виды, начиная с вирусов, проникающих в клетки с военной хитростью, с использованием всякого рода «троянских коней», сравнимы с человеком по поведению. Тексты вирусологов напоминают сводки с театра военных действий: используется лексикон, характерный для штабов. На базе сравнений с вирусами можно написать книгу о людях, и не одну, потом переключиться на бактерий, которые, оказывается, даже голосовать умеют (Марков А. Кн. 2. С. 266). И так вплоть до китов.

Более того, природа человека шире всего, что можно наблюдать среди животных. Например, будучи социальным животным, человек может добровольно уйти в отшельники, чего никогда не бывает с другими социальными животными.

В. Дольник избегает примеров, доказывающих невмещаемость человека в биологические рамки, но при этом все-таки задается вопросом: «Почему унаследованные нами от предков программы так противоречивы? Неужели и у других животных такая же сумятица? Оказывается, нет… Разгадку этого парадокса нашел в конце 1940-х годов наш замечательный соотечественник генетик С. Н. Давиденков… В самый разгар биологической эволюции случилось невиданное: человек в значительной мере вышел из-под влияния естественного отбора. Незавершенным, недоделанным. И таким остался навсегда» (Дольник, 2009. С. 189).