Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

Легко предположить, что аббат был попросту нездоров, страдал от галлюцинаций и т. д. Возможно, так оно и было, но такой образ мыслей, как у него, слишком распространен во всем мире, и до такой степени, что мы едва ли могли бы списать состояние аббата исключительно на те или иные психические отклонения. В Средние века, когда общий уровень знаний не был высоким, представления, подобные представлениям Рихальма, нередко разделяли даже многие образованные люди, которые, однако, не оставили потомкам заметок, подобных тем, что оставил Рихальм. В настоящее время благодаря прогрессу и распространению знаний трудно найти здравомыслящего человека, придерживающегося мнения аббата о демонах; но в отдаленных частях Европы вероучения Порфирия и Рихальма до сих пор, с небольшими изменениями, сохраняются среди людей.

CXVIII. Колокола первосвященника

В Священническом кодексе предписывается, что одежда священника должна быть целиком фиолетовой, а полы должны быть украшены гранатами, выполненными из фиолетовой, пурпурной и червленой ткани, с золотым колокольчиком между каждой парой гранатов. В эту великолепную одежду священник должен облачаться при служении в святилище, а золотые колокольчики должны были звенеть и при входе в святилище, и при выходе из него, иначе его ждала смерть.

Почему священник в фиолетовом одеянии и с парами гранатов у ног должен был опасаться смерти, если не было слышно звона золотых колокольчиков, как при входе, так и при выходе из святилища? Наиболее вероятным представляется ответ, что звон колокольчиков отгонял завистливых и злых духов, которые таились у дверей святилища, готовые наброситься на богато одетого священника и похитить его, когда он переступал порог, исполняя свой священный долг. По крайней мере, эта точка зрения, нашедшая поддержку у некоторых современных ученых, подкрепляется аналогией, поскольку со времен Античности и до наших дней распространено мнение, что демоны и призраки могут быть обращены в бегство звуком металла, будь то музыкальное звяканье маленьких колокольчиков, глубокомысленный звон больших колоколов, пронзительный звон тарелок, рокот гонгов или просто звон и лязг пластин из бронзы или железа, ударяемых молотками или палками либо друг о друга. Поэтому при обрядах экзорцизма часто бывает принято, чтобы священник либо звонил в колокольчик, который он держит в руке, либо надевал на какую-нибудь часть своего тела целую гроздь колокольчиков, которые звенели бы при каждом его движении…

Этих примеров достаточно, чтобы показать, насколько широко было распространено использование колоколов в магических и религиозных обрядах и насколько всеобщим было убеждение, что их звон способен изгонять демонов. Как следует из нескольких приведенных примеров, иногда предполагалось, что звук колоколов не столько отгоняет злых духов, сколько привлекает внимание добрых духов-покровителей, но в целом притягательная сила этих музыкальных инструментов в древнем ритуале гораздо менее заметна, чем отталкивающая. Использование колоколов для привлечения, а не для отталкивания, возможно, соответствует той более развитой стадии религиозного сознания, когда страх перед злом перевешивается доверием к добру, когда желание благочестивых сердец состоит не столько в том, чтобы убежать от дьявола, сколько в том, чтобы приблизиться к Богу. В той или иной мере известные нам обычаи и верования могут служить иллюстрацией и, возможно, объяснением еврейского обычая, с которого мы начали, вне зависимости от того, отражает ли нападение демонов священник в фиолетовом одеянии или привлекает внимание божества звоном золотых колокольчиков.

CXIX. Звон церковных колоколов [101]

В знаменитом отрывке «Чистилища» Данте упоминает погребальный и вечерний колокольные звоны. Их слышат морские путешественники, будто звоны возвещают о завершении дня или о закате солнца, опускающегося за багровый горизонт. Не менее известна имитация Байроном этого отрывка:

О сладкий час раздумий и желаний!
В сердцах скитальцев пробуждаешь ты
Заветную печаль воспоминаний,
И образы любимых, и мечты;
Когда спокойно тающий в тумане
Вечерний звон плывет из темноты —
Что эта грусть неведомая значит?
Ничто не умерло, но что-то плачет![102]

И эту же мысль не менее красиво выразил британский поэт Грей в образе последнего колокола перед комендантским часом, звучащего вечером среди великолепных тисов и вязов английского церковного двора:

Колокол поздний кончину отошедшего дня возвещает[103].