Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

Таким образом, получается, что христианская церковь решила праздновать день рождения своего основателя 25 декабря, чтобы поклонение язычников сместилось с солнца на Того, кто назывался Солнцем Праведности. Если это так, то нет ничего невероятного в предположении, что те же самые мотивы могли побудить церковные власти перенести пасхальный праздник крестной смерти и воскресения Господа на праздник смерти и воскресения другого азиатского бога, который приходился на то же время года. Пасхальные обряды, до сих пор совершаемые в Греции, Южной Италии, на Сицилии и в некоторых отношениях имеют поразительное сходство с обрядами Адониса, и, возможно, церковь сознательно адаптировала новый праздник к его языческому предшественнику ради привлечения душ ко Христу. Но эта адаптация, скорее всего, произошла в грекоязычной, а не в латиноязычной части древнего мира, поскольку поклонение Адонису, хотя и процветало у греков, но, судя по всему, не произвело большого впечатления на Рим и Запад. Конечно, оно никогда не было частью официальной римской религии. Место, которое он мог бы занять в привязанностях простых людей, уже было занято аналогичным, но более варварским поклонением Аттису и Великой Матери. Смерть и воскрешение Аттиса официально праздновались в Риме 24 и 25 марта, причем последний день считался днем весеннего равноденствия, а значит, наиболее подходящим для возрождения бога растительности, который всю зиму был мертв или спал. Но согласно древнему и широко распространенному преданию, Христос был распят именно 25 марта, и, соответственно, некоторые христиане регулярно праздновали именно этот день, не обращая внимания на фазу Луны. Этот обычай, безусловно, соблюдался во Фригии, Каппадокии и Галлии, и есть некоторые основания полагать, что в свое время его придерживались и в Риме. Таким образом, традиция, приурочившая смерть Христа к 25 марта, была древней и имела глубокие корни. Она тем более примечательна, что астрономические соображения доказывают, что она не могла иметь под собой никакой исторической основы. Напрашивается неизбежный вывод, что Страсти Христовы были произвольно отнесены к этой дате, чтобы согласовать ее с более древним праздником весеннего равноденствия. Такого мнения придерживается известный церковный историк Дюшен, указывающий, что смерть Спасителя была отнесена к тому самому дню, в который, по широко распространенному мнению, был сотворен мир. А вот воскрешение Аттиса, соединившего в себе образы Божественного Отца и Божественного Сына, официально праздновалось в Риме в тот же день. Следует также вспомнить, что праздник Георгия в апреле пришел на смену древнему языческому празднику Парилий; что день Иоанна Крестителя в июне пришел на смену языческому празднику воды в середине лета; что день Успения Богородицы в августе вытеснил прежний праздник Дианы; что праздник Всех усопших верных в ноябре является продолжением старого языческого дня мертвых и что Рождество самого Христа было назначено на зимнее солнцестояние в декабре, поскольку этот день в то время считался рождеством солнца. Вряд ли можно посчитать опрометчивым или необоснованным предположение, что другой основополагающий праздник христианской церкви, Пасха, мог быть подобным образом и из тех же проповеднических побуждений приурочен к аналогичному празднованию фригийского бога Аттиса в день весеннего равноденствия.

По крайней мере, это замечательное совпадение, если не сказать больше, что христианские и языческие праздники смерти и воскресения должны были отмечаться в одно и то же время и в одних и тех же местах. Ведь местами, где праздновали Воскресение Христово в день весеннего равноденствия, были Фригия, Галлия и, по-видимому, Рим, то есть те самые регионы, где поклонение Аттису либо зародилось, либо пустило глубокие корни. Трудно считать такое совпадение случайным. Если весеннее равноденствие – время, когда в умеренных широтах вся природа свидетельствует о новом всплеске жизненной энергии, – издревле рассматривалось как время, когда мир ежегодно создавался заново в результате воскресения бога, то не может быть ничего более естественного, чем поместить воскресение нового верховного божества в ту же точку года. Заметим лишь, что если смерть Христа датируется 25 марта, то его воскресение, согласно христианской традиции, должно было произойти 27 марта, то есть всего на два дня позже весеннего равноденствия по юлианскому календарю и воскресения Аттиса. Аналогичное смещение на два дня при согласовании христианских и языческих праздников происходит в праздниках Георгия Победоносца и Успения Богородицы. Однако другая христианская традиция, которой следовал Лактанций и, возможно, практика галльской церкви, относила смерть Христа к 23, а его воскресение к 25 марта. Если это так, то его воскресение точно совпадает с воскресением Аттиса.