Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

Мысль постоянно опережает чувство как в бесконечно малом, так и в бесконечно большом; как бы далеко мы ни расширяли поле зрения, будь то невообразимо далекие звезды или бесконечно малые частицы, мысль все равно выходит за их пределы в бесконечном поиске реального, невидимого, вечного. Мы стоим как бы в точке между двумя бесконечностями, ни одной из которых мы не можем надеяться достичь, но обе они под действием какой-то неизвестной силы постоянно побуждают нас стремиться к ним. Мысль стоит на острие ножа между двумя безднами, в непостижимые глубины которых она вечно заглядывает, пока ее зрение не потускнеет, а мозг не остановится в попытке пробиться сквозь густой мрак, закрывающий обзор с обеих сторон. И все же мы преуменьшаем значение тайны, окутывающей нашу маленькую жизнь, когда говорим о ней так, будто она состоит только из двух частей – тайны бесконечно большого и тайны бесконечно малого пространства, ибо разве не существует также двойная тайна времени – тайна бесконечно отдаленного прошлого и тайна бесконечно отдаленного будущего? Таким образом, наша метафора мысли, находящейся между двумя безднами, нуждается в корректировке и расширении. Не две, а четыре бесконечности, четыре пропасти, четыре бездонные пропасти зияют у ее ног; и в них нашу мысль ведет некий искуситель (или светлый ангел?). Шепчет на ухо, вечно манит окунуться в эти глубины, биться и трепетать слабыми крыльями в непроглядной тьме. Но даже здесь, не удивляясь кажущейся неразрешимости загадки, человеческий разум отказывается примириться с этими многообразными противоречиями. В последнее время, если мы правильно понимаем, философия или наука (в фундаментальных вопросах это две сестры), пройдя круг человеческого знания в противоположных направлениях, имеют возможность встретиться и наконец-то обняться. Философия и наука в последнее время работают над решением принципиальных задач, сводя, казалось бы, несводимые друг к другу принципы пространства и времени к единой реальности. Не нам высказывать свое мнение по поводу этого смелого обобщения. Мы рассматриваем его лишь как, возможно, последнюю попытку философского или научного разума объединить и гармонизировать, казалось бы, разнородные и противоположные составляющие Вселенной.

CLXXVI. Материализм и спиритуализм [126]

Обе теории имеют целью установление и определение конечной реальности: одна обнаруживает ее в водороде и электричестве, другая – в божестве. Насколько они дополняют друг друга или противоречат друг другу – вопрос интересный, но для его взвешенного обсуждения потребуется сочетание философских и научных достижений, на которые мы не претендуем. Хотелось бы лишь отметить, что обе гипотезы направлены на объяснение и обоснование нашей инстинктивной веры в реальность мира, лежащего за пределами непосредственных чувственных ощущений. Это не в меньшей степени относится к материалистической, чем к спиритуалистической гипотезе, поскольку мы должны постоянно помнить, что атомы и электроны, на которые современная наука расчленяет материальный мир, так же недоступны нашим чувствам, как гномы, феи и любые другие духовные существа. Правда, мы можем иметь гораздо больше оснований верить в существование атомов и электронов, чем в существование привидений и гоблинов; но сами по себе атомы и электроны, привидения и гоблины – одинаково гипотетические вещи и, следовательно, в строгом смысле слова воображаемые существа, придуманные для объяснения ощутимых явлений. Следствия предполагаемого существования тех и других мы можем воспринимать, но не их самих. Мы видим, например, травянистое кольцо, которое, как говорят, создано ногами фей, танцующих при лунном свете на зеленом поле, но самих фей мы не видим. Мы можем увидеть яркую линию, которая, как говорят, является светящимся следом атома гелия, вылетающего из затемненной камеры; но сам атом ускользает от нашего ограниченного зрения так же, как и феи.

Даже если благодаря какому-то пока еще несбыточному усовершенствованию наших научных приборов, атомы и электроны окажутся в поле зрения наших органов чувств, можно ли сомневаться, что наука сразу же начнет делить атомы и электроны на более мелкие и более трудноуловимые частицы материи, и так далее до бесконечности? Уже сейчас наука считает, что каждый атом – это как бы маленькое солнце с планетами в виде электронов, вращающихся вокруг него. Не может ли быть так, что каждое из этих крошечных солнц включает в себя еще более крошечное солнце, или, скорее, неисчислимое множество таких солнц в форме атомов… И что в каждом из этих атомов солнечная система, а может быть, и целая звездная вселенная, миниатюрная копия нашей вселенной, со всем богатством растительной и животной жизни, находится, как и наша, в процессе эволюции или упадка? И наоборот, мы можем представить себе, что наша Вселенная, которая кажется нам такой невообразимо огромной, – это не более чем атом, вибрирующий в более огромной Вселенной, и так до бесконечности.