Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

CLXXVII. Бесконечный поиск [127]

Принять можно любую из этих гипотез, но в любом случае разум, повинуясь фундаментальным законам, стремится сформировать представление, упрощающее и, по возможности, объединяющее многочисленные и, казалось бы, разнородные явления природы. Так, древнегреческие философы, исходя из материалистической гипотезы, пытались свести кажущееся множество и разнообразие вещей к одной стихии, будь то вода, огонь или что-либо другое. Другие, возможно менее смелые мыслители, довольствовались утверждением существования четырех различных и несводимых друг к другу стихий – огня, воздуха, земли и воды. В течение длительного времени современная химия продолжала умножать количество различных уникальных элементов, из которых, как утверждалось, состоит материальная Вселенная, и вот их число не достигло 88. Но, как заметил один из выдающихся философов нашего времени, наука не могла удовлетвориться теорией, согласно которой Вселенная состоит всего лишь ровно из 88 элементов; ограничение числа элементов 88 представлялось столь же произвольным, как и ограничение числа основных религиозных истин 39. В обоих случаях разум, естественно, стремится либо к большему, либо к меньшему; и ради единства и простоты он предпочитает меньшее, а не большее. В науке это стремление в последние годы было удовлетворено более или менее вероятным сведением всех старых химических элементов к единственному элементу водороду, от которого остальные, как представляется, являются лишь производными. Точно так же и в биологии теория эволюции сводит к единству бесчисленные виды растений и животных, выводя их из одного простого типа живых организмов.

Таким образом, в отношении органического и неорганического мира современная наука достигла того единства и простоты представлений, которые настоятельно требуются человеческому интеллекту, если он хочет хоть в какой-то мере постичь бесконечную сложность единого мира, вернее, его теней, отраженных на освещенном экране разума. Но как бесконечна эта сложность, так, вероятно, бесконечен и поиск конечного единства. Ведь можно заподозрить, что окончательность, которой, казалось бы, увенчаны крупномасштабные обобщения науки, в конечном счете, лишь иллюзорна, а заманчивые единство и простота, которые они предлагают утомленному разуму, – не цель, а лишь остановка в бесконечном шествии. Слишком часто кажущиеся плоды познания оказываются яблоками Содома. Более внимательное изучение простого на первый взгляд результата может открыть в нем новую, еще не описанную сложность, которая, в свою очередь, может оказаться отправной точкой другого поиска, более длительного и трудного, чем тот, который дал уму краткий и преходящий покой. Для мыслителя не существует постоянного места отдыха. Он должен вечно двигаться вперед, как ночной пилигрим, вечно стремящийся к слабому и тусклому свету, который оказывается тем дальше, чем ближе мы к нему подходим… И вторит Одиссею наш странник-мыслитель:

Но пережитый опыт – только арка,
Через нее непройденное светит,
И край того нетронутого мира,
Чем дальше путь держу, тем дальше тает[128]

.

Приложение Труд Психеи. Слово о влиянии суеверий на развитие институций

Добро и зло, как мы знаем, растут в этом мире вместе и почти неразлучно; познание добра тесно связано и переплетено с познанием зла, и вследствие обманчивого сходства различить их друг от друга бывает так же трудно, как те смешанные семена, которые должна была в непрерывном труде разбирать и разделять по сортам Психея.

Мильтон

, «Ареопагитика»