Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

В истории многих народов задачи органов правления значительно упрощались благодаря суеверию, согласно которому сами правители являются существами высшего порядка, обладают некими сверхъестественными или магическими силами – неоспоримыми и непреоборимыми. Так, по свидетельству д-ра Кодрингтона, у меланезийцев «власть вождей покоилась на вере в их сверхъестественные силы, полученные от духов, с которыми они общаются. При утрате этой веры положение вождя становится зыбким, как это, например, случилось недавно на островах Банкс. А теперь, когда подобные верования уже не бытуют почти нигде, нужен новый род вождя, иначе наступит безвластие» [129]. По словам одного меланезийца, власть вождей покоится на вере в то что они общаются с могущественными духами и потому обладают «маной», сверхъестественной силой. И если вождь, скажем, просит народ платить ему, то люди подчиняются, ибо верят, что он способен наслать на непокорного беду или болезнь. Но как только значительное число соплеменников начало сомневаться в способности вождя общаться с духами, право взимать пеню было попрано [130]. Таким вот образом религиозные сомнения среди меланезийцев способны поколебать основы общественного порядка.

Схожим образом, как пишет Бэзил Томсон, «одна из основ меланезийской системы правления – почитание предков. Каждый поступок фиджиец совершает с оглядкой на Незримые силы, и таким же образом всякую власть он почитает религиозной». Считалось, что умерший вождь продолжает надзирать за своим племенем, при необходимости наказывая людей голодом, грозой или затоплением. Например, если народ забывает сделать приношение к его могиле и умилостивить его дух. Его же преемник – живой вождь – считается фигурой священной. С ним связано множество различных табу, и одно прикосновение к нему способно навлечь гнев Незримых сил. «Первый удар по власти вождей был по нечаянности нанесен миссионерами. Ни они, ни сами вожди не подозревали, насколько тесно правители фиджийцев были связаны с религиозными представлениями. Стоило миссионеру ступить на территорию деревни, и бытующие там табу были обречены, а на них в значительной степени покоилось почитание власти. Впрочем, табу отмирали в борьбе, как и подобает укоренившимся институциям. Вождям продолжали отдавать первые плоды, но в святилище – для поднесения предкам – их уже не несли. Лишившись поддержки жрецов, вождь влачил жалкое существование…» Ведь на Фиджи, как и везде, если вождем и жрецом был не один человек, то оба лили воду на мельницу друг другу, сознавая важность взаимной помощи [131].