Человек-дельфин

После всех своих революционных изобретений человек, всегда неудовлетворенный и ненасытный, мечтает о следующем шаге. Уже заговорили об искусственных жабрах, которые, будучи пересаженными в легкие человека, сделали бы его таким образом амфибией. Этот подводник вел бы себя как дипной. Вспомним, что эти необычные создания (глава “Апноэ у немлекопитающих животных”) могут дышать как в воде при помощи жабр, так и вне ее благодаря рудиментарным легким. Мы знаем, что человек не может извлекать кислород прямо из водной среды. С другой стороны, даже если бы нашлось решение этой проблемы, возникает другая — кратковременность такого существования по причинам биофизического и биохимического порядка. Так, например, в море человек должен был бы пропускать через свои легкие 630 л воды в минуту, чтобы извлечь из нее необходимый объем кислорода, т. е. 21 л. Кроме того, активность этого кислорода в 6 тыс. раз ниже под водой, чем на поверхности, следовательно, распространение его в организме во столько же раз будет медленнее. Мы также видели, что вследствие небольшого различия в содержании соли в организме и морской воде в легких из-за явления осмоса создалась бы утечка воды с последующим всеобщим обезвоживанием. Вспомним еще об огромных потерях энергии в организме в случае падения температуры окружающей среды ниже 37°. Итак, человек-амфибия с пересаженными жабрами остается пока в царстве грез.

Однако Кусто уже заговорил о другом типе человека-амфибии : “Я представляю вам Homo aquaticus. Это человеческое существо, хирургически модифицированное для той адаптации, которую он просил у природы миллионы лет. Он перенес операцию, заменившую его легкие элементом, содержащим специальную жидкость, поставляющую кислород в кровеносную систему. Он больше не дышит газами, не должен тащить на спине “привычное” оборудование, не соединен с судном трубами и шлангами, его не заботит больше кессонная болезнь, азотный наркоз или декомпрес-сионная травма. Он может спускаться в море очень глубоко и оставаться там сколько пожелает, совершать быстрые погружения и подъемы без каких-либо неприятных последствий, за исключением некоторых периодических посещений базы, назовем ее “Арджиронета” (база — это субмарина будущего, которая позволит человеку работать на больших глубинах и куда он будет возвращаться по выполнении своей миссии. Водолазы смогут свободно перемещаться от одной базы к другой и работать много часов в день на глубине до 600 м), где он сможет восстановить свой запас окисляющей жидкости и фиксатора углекислого газа. Homo aquaticus абсолютно свободен в море: играет, мечтает, выращивает кита, пасет рыб, чинит подводные машины, руководит исследованиями. Есть только одно ограничение: когда Homo aquaticus (мужчина) женится на Homo aquaticus (женщине) и она будет готова родить Homunculus aquaticus, нужно будет, чтобы семья поднялась на поверхность”.

Батинавт Гвиллерма

Мы добрались наконец до человека-амфибии, который, хотя и очень похож на Homo aquaticus, должен больше отвечать требованиям современной технологии; итак, мы говорим о батинавте доктора Гвиллерма. Здесь я выражаю благодарность наследникам доктора Гвиллерма, любезное сотрудничество с которыми позволило мне разобраться в некоторых его бумагах, относящихся к этому вопросу. Давайте прочитаем, что написал Гвиллерм в 1968 г.: “Исходя из нынешних наших знаний и нашей техники батинавт “почти невозможен”, мы можем лишь нарисовать его контуры с помощью фоторобота. Вполне правдоподобно, что батинавт будет выносливым ныряльщиком в апноэ, которого на любой глубине сможет оставить многокамерная подводная лодка, состоящая из различных отсеков с контролируемым давлением, позволяющих вход и выход водолазов на разной глубине. По его венам потечет кровь, обогащенная гемоглобином и состоящая на 1, 8% из заменителя, сверхнасыщенного кислородом. Гипоаэробное кондиционирование снизит его потребность в кислороде, обеспечив им главным образом основные органы. Батинавт будет погружаться с полными легкими, чтобы избежать “сжатия”, и заполняющая их жидкость вытеснит остатки вдыхаемых и выдыхаемых газов в морскую среду через обменник, имеющий жаберную структуру. Пока видится лишь один серьезный барьер: прямой эффект давления на клеточные структуры, внушающий неизъяснимый страх, о котором хотя и предполагают ученые, однако никто не знает его истинного лица”.

Если водолаз в скафандре нагружает себе на плечи тяжелый и сложный аппарат, ныряльщик-батинавт в апноэ пользуется не менее ужасным изобретением, включенным непосредственно в клеточную механику. Иными словами, глубоководный водолаз Гвиллерма, возможно, и был бы апноистом, но, конечно, не “чистым апноистом”. Гвиллерм говорил о портрете батинавта, сделанном фотороботом. Я думаю, что правильнее было бы говорить о “выносливом ныряльщике-роботе”.

Размышления