Читаем Человек дождя полностью

      Действительно коморка. Без окон, вместо двери гобелен с изображением битвы драконов и великанов, пара сломанных кресел и скамеек. Две скамейки изображали импровизированное ложе и были даже чем то застелены. Лиза увидев куда я смотрю, вновь покраснела. Через некоторое время в зале раздались шаги. Судя по звукам вошли двое. - Вы уверены, что она уже прибыла в замок? - голос был с хрипотцой, как у человека, который много времени проводит на улице. - Да, иначе кто бы смог сразу же взломать все три печати и пробудить силы их святого огня. - Да жаль Брамса. - Он знал на что идет, да и цена им запрошенная из ряда вон выходящая. - Что теперь нам делать? А что говорят слуги? - Золото развяжет язык любому, особенно если его много. Слуга сказал, что у неё какой то амулет, который её защищает и он сам лично видел, как он ярко горел у неё на груди, а после этого слуги господина погибали не успев даже замахнуться. - Надо лишить её этого амулета. - А как? - Ну ведь снимает же она его когда нибудь. Ну когда моется, или умывается. - Вряд ли. - Тогда срезать его, когда она спит. Золота не жалейте и на исполнителя наложите заклятие молчания. Одно слово и он труп. Шаги затихли. Мы с Лизой ещё посидели некоторое время в каморке, а затем тоже вышли из своего укрытия. - Ты узнала кого нибудь по голосу? Лиза отрицательно покачала головой: - Я такие голоса не слышала.


      Значит среди прислуги есть предатель или их несколько. Теперь бы разобраться, кто сюда входил. Мы вышли из золотого зала. На встречу мне попался человек, который нес охапку дров для камина. Я остановила его. - Тебе сейчас кто нибудь попался на встречу? - спросила я его. - Да госпожа. Отец Велвул и десятник Охрик. - Ты ничего не перепутал? - Нет госпожа, они сказали господину Гунтеру, что очистили золотой зал и пошли в подземелье. - Иди....



12.



      У каждого пьянства свой запах особый       Ликёр пахнет тайных фантазий свободой       Шампанское пахнет кокетством и флиртом       Разбитая морда - разбавленным спиртом       Развратом и страстностью пахнет коньяк       Взрывным позитивом абсент натощак       Вино отдаёт дорогим рестораном       От вермута пахнет хихиканьем пьяным       Пина-каладо пахнет кокосом       Селёдка с кефиром пахнет поносом       Коктейлями пахнут дебош и кураж       Закваской хмельною воняет алкаш       Утратой способности двигаться -водка       Стремленьем по бабам пройтись- виски стопка       Джин пахнет желаньем нажраться красиво       Желаньем отлить отличается пиво       Похмельем тяжёлым с утра - арманьяк...       И только лишь трезвость не пахнет никак...


13.



      Кому тут можно доверять? Боюсь, что ни кому, даже Лизе, хотя она не в курсе всех хитросплетений. И так, что мы имеем. Мы имеем заговор с целью захвата Амальфи и нити этого заговора тянутся даже в столицу империи к моему ближайшему окружению. Конечно мой внезапный (для кого то) приезд спутал карты, я даже что то там уже успела взломать, но до окончательной очистки замка ещё далеко. Нечисть, это так себе, мелкие цветочки. Скорее всего её сюда разместили для отвода глаз, а вот Велвул, Охрик и их господин - это уже рыбка покрупнее. Судя по действиям серых или темных монахов,- меня хотели убить. Покушения были спланированы и подготовлены, хотя может быть и не я была целью, а какой нибудь церковный чин или другой нежелательный гость... Вопросов больше чем ответов, к тому же на меня готовится покушение, вот дался им мой медальон. Скрываться по моему уже нет смысла.


      Гунтера я нашла внизу, на первом этаже, он о чем то беседовал с худым, мрачного вида монахом. При виде меня оба замолчали. Я подошла ближе и так, что бы не видел Гунтер, сделала особый знак рукой для монаха. Он удивленно посмотрел на меня и кивнул головой.

      - Гунтер, оставь нас. Я специально пропустила слово сэр и прекрасно видела, как дернулся от такого обращения старый рыцарь. - Сделай так, что бы нашему разговору никто не смог помешать.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное