Человек и его тень

Я прочел эту статью единым духом и, наверное, прочел бы даже быстрее, если бы мне не помешал мой старый друг, сказавший, что эта статья написана самим Чжуан Чжуном. Узнав его неповторимый творческий почерк, я вздрогнул, и перед моими глазами, как в кино, проплыла вся жизнь Чжуана. Я вновь и вновь всматривался в статью и видел в ней все новые подтексты, все новые глубины. Я поражался скромности этого писателя, тому, как много существенного о себе он опустил. Но таких пропусков быть не должно! Все это — поистине драгоценный материал для истории литературы, и, если он будет упущен, потеря окажется невосполнимой.

Мои мысли зашевелились, поднялись, готовые взлететь, и я почувствовал, что уже не в силах удержать их. Ведь я вполне годен стать исследователем выдающегося писателя Чжуан Чжуна — подобно тому, как за границей есть кандидаты и доктора наук, специализирующиеся на одном писателе. Может быть, кто-нибудь на основании этих слов заподозрит меня в преклонении перед иностранщиной, но я, право же, не думаю об этом. Я просто решил во что бы то ни стало воздвигнуть нерукотворный памятник нашему герою.

Что же написать? Первым делом, конечно, название книги, но оно как раз и не складывалось. Мучительно размышляя, я шагал по комнате, пил чай, курил, бесконечное число раз протирал очки, но вдохновение, казалось, покинуло меня. Простого заглавия не могу придумать, а еще взялся писать биографию крупного литератора! Я почти пал духом, и тут вдруг сообразил: да я же, сидя на осле, ищу осла! В свое время вождь цзаофаней Би Юнгэ называл Чжуан Чжуна «редким писателем» или «крупным писателем». Эти слова прилепились к Чжуану, так почему же не использовать их в заглавии книги о нем? Выходит: «История крупного писателя». Но это, к сожалению, не совсем точно. Ведь я располагал только разрозненными фактами о Чжуан Чжуне, из них нельзя сложить подлинной истории. Выбирая среди различных исторических жанров, лучше всего остановиться на названии «неофициальная история». Да, оно точнее других соответствует тому, что я хочу написать.

Итак, заглавие книги родилось: «Неофициальная история крупного писателя». А то, что я сейчас сказал, прошу считать предисловием.

Глава первая. Писатель вначале сидит тихо, но потом выходит на литературную арену и озаряет все кругом. «Три с минусом».

Едва я сообщил о содержании этой главы, как сразу вспомнил, что однажды имел счастье слышать доклад о творческом опыте Чжуан Чжуна. Поскольку это был самый первый доклад, да еще о появлении столь блестящей героической личности, центральное руководство придавало ему очень большое значение. Если я не ошибаюсь, прошлое Чжуана делилось в нем по крайней мере на четыре этапа…

Но сколько я ни роюсь в памяти, я не могу найти в жизни Чжуан Чжуна ни одного момента, который обычно характеризуют так: «В бурях классовой борьбы наш герой сверкнул точно молния на темном небе». Правда, местом своего рождения он записал Хунань, утверждая, что в этой провинции жили два поколения его семьи, но я никогда не слыхал, чтобы предки Чжуана имели хоть какое-нибудь касательство к подвигам хунаньских революционеров. Его отец владел меняльной лавкой, однако Чжуан уверял, будто происходит из стопроцентного бедняцкого или в крайнем случае середняцкого рода, хотя никто не мог доказать даже малейшую его причастность к кровавым классовым битвам. Как видим, в его прошлом много сомнительного. Я снова останавливаюсь в затруднении и вздыхаю…

Внезапно на темном небе действительно сверкнула молния, причем даже радужная. Это я вспомнил о «Трех с минусом».

Читатели могут удивиться и спросить: почему именно три да еще с минусом? Когда я увидел эту цифру на воротах дома Чжуан Чжуна, я тоже очень удивился. Потом один из его соседей, шаловливый школьник, объяснил мне, что это означает «три с натяжкой». Не исключена возможность, что сам мальчишка все и написал. Правда, «три» на целую единицу меньше, чем четыре этапа в биографии Чжуана, но о них тоже стоит поговорить, так как эта тройка обладает своим происхождением, эволюцией, значением и ценностью.

Она означает три трудности в жизни Чжуан Чжуна. Первая трудность связана с прошлым. Однажды, во время выступления в школе, его попросили рассказать какую-нибудь боевую историю: с выстрелами, смертями, погонями и прочими захватывающими моментами. Видя в Чжуане старого революционера, ребята с горящими глазами повторяли: «Ведь вы много участвовали в боях?» Чжуан скромно улыбнулся и заговорил:

— Это было во время демократической революции, когда пролетариат только начинал захватывать власть. — Он задумался, как бы вспоминая. — В то время ни южный, ни даже северный берег Янцзы еще не были освобождены, мы владели лишь половиной родных рек и гор! Но я не скрылся в гоминьдановские районы, не жалел об университете, в который едва не поступил, и не спрятался у себя дома, а смело пошел на юг вместе с освободительной армией!