Человек идет в гору

— Увы! — нарочито громко вздыхал Борис. — Ни нам, ни нашим детям не придется быть свидетелями. На это потребуется целая историческая эпоха…

Теперь, на выпускном вечере, острые глазки Ольги приметили что-то неуловимо новое в поведении Вани. Он то бурно, раскатисто смеялся от самой незначительной шутки Ольги или Бориса, то внезапно умолкал, подавленный и странно задумчивый.

— Ледник, кажется, начинает растапливаться, — шепнула она Борису, — нам остается только установить источник тепловой энергии…

Лиза сидела впереди. Ее темные волосы широким густым потоком ниспадали на шею. Маленькая заколка из слоновой кости чайкой белела в их крутых волнах.

Лиза несколько раз оглянулась в его сторону.

«Неужели? — испуганно вопрошал себя Ваня. — Неужели она меня тоже… заметила… выделила среди других?»

Ольга часто взглядывала на него и хитренько улыбалась. Потом в зале погасили свет, но белая чайка дрожала в полутьме, красиво изогнув крылья, и полет ее был похож на впервые прозвучавшую песню…

Директор института открыл торжественную часть вечера кратким вступительным словом. Свет от ламп, отражаясь на его гладко выбритой, будто покрытой лаком, голове и в выпуклых стеклах очков дробился яркими, как вспышки магния, огоньками.

Он назвал пять фамилий лучших, окончивших институт с отличием, студентов. Среди них был и Добрывечер.

— Пускай отличники выйдут на сцену. Мы их побачимо! — крикнул с первого ряда усач, похожий на Тараса Бульбу.

Студенты узнали в нем председателя горисполкома Карпенко. Весь зал дружно захлопал в ладоши, приглашая отличников на сцену.

— Иди, Иван. Народ должен знать своих героев, — ласково подтолкнул друга Борис.

— И еще кто-то должен знать вас, Ванечка, — шепнула Ольга тоненько и смешливо.

Иван стоял у рампы рядом с четырьмя другими отличниками. Он был на голову выше своих товарищей, широкоплечий, чернобровый.

В седьмом ряду среди двух говорливых парней сидела Лиза.

Ваня глядел в мягкую полутьму зала, улыбался, но краем глаза пристально следил за Лизой, пытаясь угадать в выражении ее лица не только частицу общего восторга, а нечто большее.

Лиза не хлопала в ладоши. Бледная, с широко открытыми не то удивленными, не то что-то припоминающими глазами, она держала в руках большой белый пион.

Ваня глянул на цветок, потом, встретившись взглядом с Лизой, отважно улыбнулся.

В тот же миг Лиза поднялась и ловко бросила пион на сцену.

Ваня поймал цветок на лету и высоко поднял его над головой. Аплодисменты и приветственные выкрики закипели с новой силой. Отличники поклонились и оставили сцену.

— На улицу! — скомандовал себе Иван. Ему требовалось остыть, побыть одному, послушать бешеный перестук сердца, приникнуть пылающими губами к нежному, прохладному цветку, ее цветку!

«Эй, Иван, ты ж таки счастливый хлопец, если тебя полюбила такая добрая дивчина. Веселись, казаче! Не жалей ног для гопака!» — слышалось ему сквозь шум улицы. «Не кажи «гоп», пока не перескочишь», — тихо возражал Иван, но ему и впрямь неудержимо хотелось пуститься в пляс, «чтоб искры сыпались из-под пят».

Уже начались танцы, когда Ваня появился в зале с большим букетом цветов. «Подойти? — заколебался он, оробело поглядывая по сторонам. — Слишком пышно. Не засмеют ли?»

Он тут же взял себя в руки. «Трус! Девушка не побоялась бросить цветок первой».

Выждав, пока оркестр кончит играть вальс, Ваня быстро подошел к Лизе и протянул ей цветы.

— В благодарность за пион.

Лиза смутилась, но букет приняла.

— Спасибо.

— Это что — возврат, так сказать, с процентами? — криво усмехнувшись, громко спросил партнер Лизы.

Иван прямо посмотрел в его зеленоватые глаза и сдержанно сказал:

— Надо обладать своеобразным характером, чтобы в цветах видеть…

— Вы на что намекаете? — перебил лизин партнер.

— На проценты! — Лиза засмеялась, и в смехе Ивану послышалось одобрение.

Оркестр заиграл новый вальс. Лиза ожидающе посмотрела на Ивана.

— Простите… к сожалению… не танцую, — выдавил он, ненавидя в этот миг оркестр.

По лицу Лизы пробежала разочарованная гримаска. Она с досадою передернула плечами. Партнер подскочил к ней, повторяя вполголоса мотив вальса, и они плавно закружились, удаляясь от Вани. Ему виделись попеременно то грустное лицо Лизы, то ехидная ухмылка и зеленые, насмешливые огоньки глаз ее партнера.

Ох, как бранил себя Иван за то, что не научился танцевать, как терзался обидою, что вот этот зеленоглазый и гладко прилизанный парень оказался ловчее и удачливее его!

Перед Лизой ему во всем хотелось быть первым.

— Я завтра же научусь танцевать, — сказал он Лизе, когда оркестр, наконец, умолк, и она села на свое место, обмахиваясь шелковым платочком.

— Едва ли это вам удастся. Танцевать взрослому научиться так же трудно, как ребенку ходить.

— Ничего. Мы попробуем внести в это древнее занятие рационализацию.

— О! Решительно! — засмеялась Лиза. — А к чему такая поспешность?..