Человек из дома напротив

– Рассказать, что я подозреваю убийцу в собственном сыне? Чтобы его радостно схватили и назначили козлом отпущения? Я боялась, что так и будет. А вдруг Артем с друзьями сами пытались расследовать убийства? Господи, они же вчерашние подростки!

– Но откуда тогда еще две точки?

Женщина покачала головой.

Быть может, два преступления остались скрыты от нее в ворохе информационного мусора. Или Артем отмечал никакие не арки – она склонялась к этому объяснению – а ночные клубы или девочек, к которым можно завалиться в любое время суток. Ей оставалось только ждать.

Семнадцатого декабря, в четверг, она вернулась домой и привычно открыла сводку криминальных новостей. Неделю все было тихо. Преступления совершались, люди умирали, но для нее это была благословенная тишина. Она могла лишь молиться, чтобы так продолжалось и впредь.

«Маньяк из подворотен снова вышел на охоту». Едва увидев заголовок, Елена захлопнула крышку ноутбука. Ее бросило в холодный пот. Она глубоко вдохнула, сказала себе, что ничего страшного не увидит, и вернулась на сайт.

Женщина погибла возле станции метро «Сокол», поздно вечером, в арке. Журналист задавался вопросом, до какой степени безумия должен был дойти убийца, чтобы наброситься на человека именно там. Дом стоит вдоль Ленинградского проспекта, в арку постоянно сворачивают машины. «Дерзость и везение мерзавца плюс бездействие правоохранительных органов – вот причина трагедии», – говорилось в статье.

Щелкнул ключ. В прихожей зажегся свет.

– Ма, я мороженое принес! – крикнул Артем. – Шоколадное – мое!

Он забежал к ней, бодрый и веселый, чмокнул в макушку и исчез. На кухне шумно полилась вода, загремела кастрюля. Седьмого декабря, когда нашли тело старика, сын тоже вернулся оживленный, как после удачного свидания. Полез в холодильник и очень, очень долго сидел и жрал на кухне ее лазанью.

– Он съел за час приготовленное на три дня. Вот тогда я все поняла окончательно.

– Если бы вы обратились в полицию, женщина осталась бы жива, – без выражения сказал амбал. – Вы бы показали карту. Они установили бы наблюдение. А вместо этого ее зарезали, как свинью.

Парень сделал предупреждающий жест.

– Елена Юрьевна, вы знаете, зачем ваш сын и его друзья это делали?

Она кивнула.

– Хотели совершить идеальное преступление. Я прочитала их переписку в чате, когда Артем вышел в туалет.

– Кто участвовал в переписке?

– Там были только ники. В беседе, которую я увидела, их было пятеро. Все писали о себе в мужском роде. Но я раньше слышала, как Люба говорила о себе: «Я пошел, я сделал». Уверена, она была среди них.

Илюшин подался к ней:

– А Сафонов?

– Не знаю. Мне почему-то казалось, что нет.

– Вы и после пятого убийства не пошли в полицию, – жестко сказал амбал. – Ждали шестого?

Чего она ждала? Странный вопрос. Правильный ответ: ничего. Елена не думала о том, что ее сын кого-то убил. Она думала о том, что ее сын – убийца, а это разные вещи, совсем разные.

Ее Артем – убийца. Он мог убить еще двоих или пятерых, это ничего бы принципиально не изменило.

– У них что-то случилось. – Елена не узнала свой голос. – Пропал Василий Клименко. Я слышала, как они обсуждают его исчезновение между собой… Их это напугало, очень сильно напугало. Артем стал злой, постоянно огрызался на меня. Они удалили чат, перестали приходить к нам. Все затихло. Я ждала, что полиция найдет его, но ничего не случилось.

Испытала ли она облегчение, поняв, что Артема не поймают, или ужас? Вот в чем заключается проблема, когда твой сын оказывается убийцей: перестаешь понимать собственные чувства. Перестаешь даже понимать, чувствуешь ли их вообще.

Иногда случаются вещи, которые отменяют все, что ты знала. В этом случае некоторым образом отменяешься и ты сама. Если определять себя через ребенка («Я – любящая мать прекрасного девятнадцатилетнего сына»), что от тебя остается, когда вместо него возникает чужой юноша – юноша, которому нравится убивать людей?

В то же время, как ни парадоксально, все осталось на своих местах. Артем учился. Она работала. Тушила сыну мясо в сметане, как он любил. Если посмотреть со стороны, вела себя совершенно обычно, не считая, конечно, того случая, когда ей вызвали «Скорую» и полицию прямо в зоомагазин. С тех пор Елена избегала его. У любого может случиться истерика при виде хомяков, и, уж конечно, продавцам не стоило поднимать шум из-за пары разнесенных вдребезги клеток.

Прошел год, затем другой. Артем закончил институт – с отличием, как и ожидалось. Разговаривая с приятельницами, Елена иногда с удивлением слышала, как с гордостью сообщает им об успехах сына.

А в две тысячи тринадцатом все закончилось.

5

– Артем погиб в ноябре. – Елена Матусевич смотрела над их головами. – Он еще был жив, когда его нашли, но скончался в больнице, не приходя в сознание.

– Как он умер? – спросил парень, внимательно глядя на нее.

– Его забили до смерти.

Двое гостей переглянулись опять.

– Убийцу поймали? – Старший быстро писал в блокноте.

– Нет. Артем был высокий, физически развитый. Ходил в тренажерный зал… Это был кто-то очень сильный.