Человек из Ларами

Доктор Селдон понравился Уиллу с первого взгляда. В прищуренных, отчего в уголках собирались морщинки, голубых глазах светилась тёплая, лукавая улыбка. Волосы, как и аккуратную эспаньолку, уже тронула седина. Всё в нём говорило о вдумчивости, проницательности и серьёзности.

— Будет больно, — предупредил Селдон. — Может быть, воспользуемся хлороформом?

— Нет, — сразу же ответил Уилл. Он даже остался стоять, но потом всё же сел. Доктор между тем закатал рукава, протёр руки спиртом и принялся за дело. Работал он быстро, сосредоточенно и решительно — непосвящённые часто принимают такую манеру за профессиональную чёрствость.

Что это не чёрствость, Уилл понял сразу. Просто Селдон как опытный врач делал то, что нужно. А когда доктор начал бинтовать руку, Уилл заметил на лбу у него бисеринки пота.

— Думаю, руку мы вам сохраним, — облегчённо выдохнул Селдон. — Меня беспокоили кости. — Он наложил на ладонь тонкую дощечку. — Где собираетесь остаться на ночь?

— В гостинице. — Уилл с трудом разлепил спёкшиеся губы, на которых темнели следы зубов.

— По-моему, ему лучше остаться сегодня у нас дома, — подала голос Барбара. Она уже пару минут стояла тихонько у двери.

— Я тоже так думаю, — согласился Селдон.

— Нет, нет, — возразил Уилл и, оглянувшись, попытался улыбнуться. — Спасибо за доброту, мисс Кирби, но доставлять неудобства вам и вашему отцу нет никаких оснований.

Селдон взял ножницы и, ловко отрезав торчащие концы, усмехнулся.

— С врачом не спорят. Считайте, таково моё распоряжение. Остановитесь у Кирби — вы ещё нуждаетесь в уходе.

Потом он лежал на подушках в крохотной, скромной, но аккуратной комнатке Джубала Кирби, и всё происходящее представлялось чем-то нереальным. Джубал отвёл его лошадь в корраль, принёс из гостиницы его дорожную сумку, помог умыться, побриться и даже натянуть чистую рубашку. Барбара, украсившая себя весёлым цветастым фартуком, принесла поднос с ужином. И вот теперь Джубал накрывал гостя одеялом.

— Пенни анте[7], мальчик мой, будет посильнее докторских пилюль, — весело пообещал хозяин. В глазах его под чёрной ирландской шевелюрой уже прыгали лукавые чёртики.

Уилл усмехнулся. Он уже проникся симпатией к этому невысокому, гладковыбритому человеку с неиссякаемым запасом непристойных анекдотов. Хозяин занимал гостя и не совал нос в его дела.

В кухне Барбара, услышав голоса мужчин, остановилась, прислушалась и грустно улыбнулась. Фрэнк Даррах никогда не был таким с Джубалом. Эти же двое сошлись сразу. Раскатистый смех Уилла перемежался весёлыми смешками отца.

Помыв посуду, Барбара повесила за дверью фартук и оставила в кухне горящую лампу. Перейдя в полутёмную гостиную, она села уютное кресло-качалку, откуда через открытую дверь могла видеть спальню.

Свет от прикроватной лампы падал на широкие плечи гостя. Сегодня он мало напоминал того грязного чужака к пропитанной солью одежде, которого она встретила в соляной лагуне. Сегодня на отцовской кровати лежал молодой, загорелый мужчина с улыбчивым лицом и тёплыми глазами. А ещё он был по-человечески искренен — и когда смеялся над шутками Джубала, и там, у доктора Селдона, когда боль и тревога заострили черты смуглого, сухощавого лица.

В какой-то момент Барбара вдруг поняла, что ещё привлекает её в нём. Уилл Локхарт, человек, несомненно, опытный и знающий себе цену, твёрдый и даже жёсткий, нашёл в её отце качества, которые могут нравиться, которыми можно восхищаться и которые можно уважать, качества, которые она признавала даже тогда, когда её раздражали его безответственность и увлечённость.

Наблюдая незаметно за мужчинами, Барбара улыбнулась, но тут же встрепенулась, услышав скрип калитки. Она вздохнула и, торопливо поднявшись, вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь. Догадаться, кто пришёл, было нетрудно.

Легко взбежав по ступенькам, Фрэнк Даррах по-хозяйски обнял невесту. Жадные губы нашли её рот.

— Как прошёл день? Всё хорошо? — спросил он густым, хрипловатым от желания голосом.

— Да, всё хорошо. Съездила в «Полумесяц», — уклонилась от ответа Барбара. Опустившись на стул, она поймала себя на том, что почему-то не рада визиту жениха.

Фрэнк пододвинул второй стул и, уже садясь, оглянулся через плечо — из дома долетел взрыв смеха.

— Гости? — спросил он.

— Доктор Мэтт решил, что Локхарту нужно остаться сегодня там, где за ним смогут присматривать, — объяснила Барбара. — У него повреждена рука.

— И почему это раненный в руку чужак обязательно должен ночевать в твоём доме? — взвился Фрэнк. — Ему же хватило сил вернуться на ранчо от Южного пика, так?

— Послушай, так распорядился доктор Мэтт и...

— Селдон — глупец! — перебил её Фрэнк, закипая от беспричинной ярости. — О чём он только думал, когда просил тебя принять в доме убийцу!

— Не думаю, что в это кто-то верит, — возразила Барбара.

Фрэнк только ещё больше распалился.

— А что ты знаешь о нём? Кто он такой? Бродяга! Чужак! Сидел в тюрьме в Рокстоне! И нате вам, теперь этот десперадо работает у Кейт Кэнадей!

— Кейт — наш друг.