Человек из Назарета

– «Четыре» – это Матери: Сара, Ребекка, Лия и Рахиль. «Три» – это патриархи: Авраам, Исаак и Иаков. «Два» – это скрижали Завета. «Один» – это Господь, который создал Небеса и Землю.

– Хороший мальчик!

Пришел день, когда ребе Хомер собрал мальчиков и сказал:

– Итак, буквы вы выучили. Пришло время увидеть, что получается, когда мы соединяем буквы в слова. Смотрите: перед вами один из псалмов благословенного царя Давида.

И он передал мальчикам свиток, который они приняли с должным почтением. Иисус, к удивлению ребе, без запинки прочитал его, и с хорошей скоростью:

– Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться, он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего…

– Очень хороший мальчик!

Говорят также, хотя мы не обязаны этому верить, что Иосиф и сам давал своему приемному сыну уроки, в качестве учебных пособий используя дерево и инструменты плотника.

– Хоть я и не ребе, но тоже могу тебя кое-чему научить, – говорил он. – Не самому ремеслу, а, так сказать, его смыслу, тому, как оно выглядит в глазах Господа нашего. Когда мы берем линейку, чтобы провести на доске прямую линию, мы чертим линию правильного поведения. Но правильное поведение – это еще не все. Видишь этот новый плуг, который я только что изготовил? Он предназначен для того, чтобы взрывать прямые борозды, которые примут в себя зерно будущего урожая. Это добродетельная скромная жизнь – голова опущена к земле, мускулы влекут человека вперед. Но человек обязан время от времени отрывать взгляд от земли. Видишь эту лестницу? О такой лестнице наш великий предок Адам даже мечтать не мог. Зато дети его, с Божьей помощью, научились мастерить лестницы, и теперь мы можем влезать на вершины деревьев и собирать высоко висящие плоды, видеть птичьи яйца, уютно лежащие в гнездах, а также снимать с верхней полки святые книги и читать их, стряхнув собравшуюся на обложке пыль. По лестнице мы поднимаемся шаг за шагом – как в музыке. Нижняя ступенька – это наши чувства: мы ощущаем запахи, вкус, тепло и холод. Затем идет ступенька, на которой располагается способность говорить и понимать речь; этим мы отличаемся от животных. Выше – наши мысли, а еще выше – умение представить то, чего никогда не было и не будет, то есть воображение. Дальше – умение внутренним зрением проникнуть в суть вещей и, наконец, на самом верху – действительность, которая есть не что иное как близость к Богу.

В десять лет Иисус уже заработал себе прозвище Плотник (марангос по-гречески). Ему нравилась и тяжелая работа, и работа полегче: с одинаковым удовольствием он и пилил, и шлифовал остро пахнущие доски. Он был несколько небрежен в измерениях и более полагался на глаз, чем на линейку, но, когда ему исполнилось четырнадцать, он мог изготовить плуг не хуже, чем те, что мастерил его приемный отец (которого он, естественно, называл отцом), и это было кстати, потому что сам Иосиф с годами медленно слабел и уже не мог много работать. В четырнадцать лет Иисус стал настоящим мужчиной не только в смысле совершенства в избранной профессии – он стал бар-мицва, то есть достиг религиозного совершеннолетия и стал полноправным членом своей общины.

Ребе Хомер, уже совсем состарившийся, не без труда напутствовал мальчиков, ставших настоящими мужчинами:

– Приближается Песах! Готовьтесь, ибо предстоит вам в первый раз отправиться в Иерусалим и лицезреть славу Господа нашего в его великом Храме.

Последние слова ребе утонули в топоте копыт и лязге металла – мимо синагоги прогрохотал отряд вооруженных воинов-римлян. Хомер по-быстрому свернул обряд инициации, поскольку все собравшиеся в храме отвлеклись и смотрели в сторону дверей, наскоро благословил мальчиков и вышел на улицу. За ним последовали все остальные из тех, кто находился в синагоге. Жмурясь от солнечного света, откашливаясь и выплевывая поднятую лошадьми пыль, Иисус и его приятели увидели римских легионеров, галопирующих вдоль главной и единственной в городе улицы.

Увидел их и Иоафам, причем в непосредственной близи от своей булочной. Римлянин-сержант и двое его солдат спешились и вошли в лавочку Иоафама, даже не поздоровавшись.

– Здесь мы возьмем хлеба, – сказал сержант своим подчиненным. – Настоящего еврейского хлеба. Не бойтесь, поноса не будет.

– В чем дело? – спросил хозяин лавочки. – Что вы хотите?

Сержант плохо говорил по-арамейски.

– Это называть реквизиция, – сказал он. – Армия нужно кормить. От Дамаска до Иерусалима далеко.

– Вы в Назарете, в Галилее, – произнес Иоафам. – Это не римская территория.

– Вот как? Мы можем спорить об этом за хороший вино. Времени нет. Вино есть? Хороший вино? Нет. Тогда спасибо хлеб.

Молодой человек из местных по имени Нахум подошел и стал ругаться на выходящих из лавочки римлян.

– Будьте вы прокляты! Бог Израиля, который для всего мира является богом, да поразит вас. Римские кости сгниют в нашей земле. Проклятые римские отбросы!

И он плюнул на землю, прямо под ноги сержанта.