Человек из Оркестра

Утром Аркадий вызвал мастера, чтобы тот открыл машину.

А из парадной вышел разгневанный муж и, далеко не отходя, размахнулся посильнее и швырнул брелок в кусты. Подальше. Но, наверное, нажал на кнопку сигнализации. И она сработала. Аркашина машина сработала и радостно завопила.

Аркаша, не веря своим ушам, выглянул в окно. Так и есть, орала его «KIA».

Он кубарем скатился с лестницы и тут столкнулся с обалдевшим от приключений толстым соседом.

Аркадий подбежал к машине, попытался ее открыть. Тут сосед что-то начал соображать. И подошел с вопросом.

— Вы теряли ключи?

Аркадий кивнул. И тут оба мужика запрыгнули в ближайший кустарник и стали дружно искать заброшенные сюда, по слепой гневливости, ключи. И они нашлись. Они повисли на ветке шиповника, как на новогодней елке.

Аркадий схватил их и побежал к машине.

Успокоенный и притихший слегка, толстяк пошел к жене, желая всё-таки уточнить, как попали в её сумку ключи от чужой машины.

— С неба упали, что ли?

Жене было нечего ответить, кроме как:

— Может, и с неба.

А повеселевший Аркадий следующим утром, уходя на работу, хотел воздержаться от грубого раздражения, но, поцеловав жену в щечку, не сдержался и прошептал ей на ушко:

— Дурочка ты моя, бесценная, — и покрепче зажал ключи в кармане пиджака. На всякий случай.

И Людмила впервые не оскорбилась, и даже не обиделась.

Толстый сосед извинился перед женой. Но сомнения всё еще одолевали его.

Ну как ключи с двенадцатого этажа упав, попали точно в сумку его жены? Это казалось ему маловероятным.

А жена его в это время лежала с закрытыми глазами, будто спит, и думала: «Жаль, что всё так просто разгадалось».

Тривиально и скучно. Ей было бы интереснее не знать и не понимать явление с этими ключами. Тайна — она всегда притягательней.

Синяя тетрадь,

29 декабря 2020

Неблагодарный

Он даже не знал о себе, пока не услышал:

— Неблагодарный.

А когда услышал этот приговор в дцатый раз, и от близких, и от дальних, задумался об этом.

В чем была эта его неблагодарность? В том, что в его лексиконе не присутствовало слово «спасибо». Но у него ни разу не возникало желания произносить его впустую.

И кому было говорить «благодарю», когда только и слышен грубый или приказной тон, или отказ в доверии, в самой неизысканной форме.

Он давно ушел из дома, от вечно поучавших его ором родителей.

И с братом не общался лишний раз, чтобы не видеть вечный мрак на его братском лице.

И женился он рано, думая, что уж в его доме все будет по-другому. Ан нет.

Недовольная жена, униженная бытом, дети, которых он, путая, так и не выучил, кто из них кто. Понятно, это требовало определенного усилия — они ведь были близнецы, но жена почему-то обижалась, когда он их путал.

У него была странная и постыдная мечта — сидеть в баре. Сесть там и навсегда, заняться любимым делом — молча наблюдать за суетой жизни всех посетителей. И бара, и улицу было хорошо видно, если сесть у окна.

Он никогда не пил, заказывая себе кофе, оплачивая его, как за коньяк и получая разрешение от бармена, спокойно себе сидеть и разглядывать всё, хоть и внимательно, но отчужденно.

Это было любимым его занятием, и он последние десять лет, каждый свободный день и выходные — просиживал в баре. Он менял очередность баров, у него были любимые места в них, любимые бармены, которые приветливо несли ему его заветную чашку стоимостью с бутылку коньяка, и больше не смотрели в его сторону, относились к нему, как к стулу у стойки.

Дмитрий даже немного стыдился своей привязанности к бару. Трудно объяснимую, на самом деле, притягательность их для него, совсем непьющего человека.

Более того, когда пришло время жениться, потому что невеста была на сносях, из ЗАГСа сразу ушел в бар. Это было единственным жестким условием его женитьбы. Родственники пытались было возмутиться, но он смешно возразил, что пойдет в бар сразу, до ЗАГСа. Родственники гневно замолчали.

— Неблагодарный, — услышал он тогда так часто, как отказался от позывного «горько» на отвергнутой им свадьбе.

Все обошлось. Он сидел тогда в своем любимом баре и немного горевал о потерянной свободе, о будущих детях. Думал об этом без всякой радости и жизненного тонусного подъема. Ничего его в тот день не радовало — он впервые заметил, что в баре не было семейных пар. Влюблённые иногда, и редко, мелькали, а так, в основном, ищущие все свое и приключений, мужчины и женщины.

Дмитрий уже давно отслеживал и узнавал отношения этих недолговечных парочек. Чувствовал на расстоянии все их нюансы краткосрочных отношений, о которых Дмитрий теперь мог только мечтать. И он остался в первую семейную свою ночь в баре. Беседовал с мужчинами о политике, Америке и почему-то Литве. Хотя он никогда не был ни в той, ни в другой стране. Но ему было интересно, и домой он пришел только под утро. Пришел трезвый и это отвело от него словесный скандал.

— Неблагодарный, — только и сказала ему заспанная мать жены. Но ему было все равно, и оскорбленные его неблагодарностью родственники уехали тут же утром.