Человек из Оркестра

Оля знала всегда, что для исполнения жизни ее в удовольствие, ей нужно было крутое мужское плечо. И чуточку чьей-то виноватости. Желательно, обладателя этого же плеча, которое приютило бы оконфуженное чем-то Олино личико. Прижать плотно жадно, в уключину этого плеча, и оно сразу впряжено, как конь, и будет тащить все неприятные отчаянности и слезы от нее.

Но плеча этого, с удобной уключиной, Оля так и не встретила. Мужчины всё попадались хлипкие, тихие и какие-то вполне равнодушные. Мужчин в окружении достойных не было, но виноваты в этом были все.

С утра Ольга вставала не с той ноги, мрачно смотрела в окно, где уже орали дети, которых вели в детский сад, а они этого не хотели. Напившись невкусного чая, съев постный бутерброд, Ольга вышла из дома, чтобы начать свой трудовой день — такой же скучный и невкусный, как её завтрак.

А работала Ольга в библиотеке. Библиотека эта, хоть и носила титул городской, и имя великого поэта, но адрес её был окраинный, далекий.

Читателей здесь было безнадежно мало, она удручала Ольгу каким-то своим заброшенным сиротством, и Ольга нашла это заброшенное обшарпанное здание, как себя. И сама подставляла библиотеке, как силачка, свое острое плечо, агитируя новых читателей, приводя почти за руку новых людей. Она дозванивалась местным и дальним знаменитостям, приглашая их на встречу с читателями. Выбивала деньги из начальства на оплату этих встреч. Знаменитости приходили на встречу, а читатели — не всегда.

Сегодняшний день должен быть рядовым. В читальном зале стояла затхлая какая-то тишина. Ольга включила кондиционер, чтобы прогнать и тишину и затхлость.

Вдруг она за первым столом увидела стриженную голову читателя, который пришел как-то раньше неё. Надо же.

Помощница поздоровалась с Ольгой тихо и сказала:

— С открытия сидит, знаете с чем? Сказки Андерсена попросил. Смешной такой..

Оля посмотрела на читателя. За столом сидел молодой и крепкий мужчина и напряженно читал.

Ольга была заинтригована. Ей было не совсем понятно, что такой сильный и современный, крутой и смелый мужчина читает сказки.

Она подошла и вдруг неожиданно спросила:

— Вам все понятно?

Парень очень даже обрадовался её вопросу.

— Ой, ничего не понятно, — честно признался он. — Вот она сказала мне — читай «Голого короля». Прочел. И что? Я-то здесь при чем?

Ольга, совершенно заинтригованная, выслушала напористый и шумный монолог читателя.

— Я ей — руку и сердце. А она отказала и не объяснила почему. Причина, говорит, тебе никто не скажет что «король голый». Это я-то голый? У меня все есть, и даже в кубе. Я ей — все, что захочет. Вот даже позорно в библиотеку пришел, будто не мог в планшете прочитать. Нет! Другое впечатление — это она говорит. Не вижу связи. Король-то голый, а я при чем, — он все шумел, Ольга его не одергивала, все равно читателей, кроме этого качка, не было. Ольга даже пыталась объяснить ему суть сказки.

Но тот был обижен, захлопнул книжку, сдал ее и убежал из зала.

Ольга сидела в размышлениях о том, что где-то была женщина, у которой хватило ума и мужества отказать такому вот плечистому красавцу. Да еще и состоятельному. Ей вспомнились широкие плечи парня, и она примерила их к себе. Так и упала во впадинку предплечья лицом. Ох, даже дух захватило!

А Андерсена она бы ему прочитала бы сама. Хотя, о «голом короле» она умолчала бы.

И тоже не посмела бы сказать этому, уверенному в своей правоте по жизни человеку, что король-то — голый.

И еще ей подумалось о том, кто она, эта достойная тетка, которой важнее важного, чтобы ее избранник читал сказки, да еще в зале читальном библиотеки.

И ведь прочитал. Дело за малым. Понять и признать. И вдруг Ольга почувствовала себя виноватой, что не объяснила этому пришедшему к ней человеку смысл претензий его девушки. Объяснить, почему он видится ей голым. Именно ей, его избраннице.

Сказать ему простые слова, доходчивые и мирные. Но она пыталась найти эти слова, которые он услышал бы и понял. И не находила их. Все сводилось к одному — она согласилась с незнакомой ей избранницей плечистого клиента.

Ему, действительно, никто не скажет «король голый», потому что никто из его окружения не читал никаких сказок. А если кто и читал, то не осмелится, видя его широкие плечи и непонимание слов в настороженных глазах.

Ольга вздохнула. Поставила томик на нужную полку, и опять ее накрыло желание прижаться лицом к этому мощному плечу и забыть обо всем на свете. Даже об умных сказках.

Она долго оставалась в этот день на работе. Вышла когда уже были густые сумерки, и Ольга почему-то пошла пешком. Спешить ей было не к кому и некуда, а пешком — это и полезно, и время съедается. А с ним — и пустые ожидания чего-то абстрактного и оторванного от всех привычных сутей здешней жизни.