Человек из пропавшей страны

Гастролеров еще попинали ради приличия и разошлись. Кто в кабак, кто к проституткам. А Сафаров побрел домой, закрывая уши от ноябрьского холода воротником. Ленка встретила его вкусным ужином, теплом постели, а после всего, положила голову ему на грудь и прошептала:

– Ты меня любишь?

Где-то за окном гремел пустой и холодный трамвай.

– Да, – еле слышно ответил он.

– Правда?

– Угу.

– Ты, наверное, все деньги на меня потратил?

– Неа.

Она помолчала немного, включила торшер и села на постели.

– Я видела красивое платье, импортное, в магазине за углом. И как раз туфли к нему. И сумочку. Все под один дизайн. Мне дали примерить, оно как раз моего размера. Как будто по мне в ателье сшито. Продавщица отложила для меня до завтра. Давай купим, – сказала она и замерла в ожидании ответа.

Марат неожиданно вспомнил, как она выглядела в гневе, и непроизвольно улыбнулся.

– Ты смеешься надо мной?

– Нет, анекдот вспомнил.

– Расскажи.

– Я уже забыл. И он не интересен девочкам.

– Так не бывает.

– Бывает, маленькая, бывает.

– Не называй меня маленькой, а то обижусь, – она притворно надулась.

В тусклом свете торшера ее лицо стало загадочным, глубоким, обезоруживающим. Потрясающе красивым. Как же много на свете красивых женщин!

– Хорошо, маленькая, завтра купим.

Они купили платье, туфли, сумочку, золотую цепочку, браслет. И еще колечко с небольшим, но настоящим бриллиантом. Бриллиантов не было ни у ее матери, ни у бабки, ни вообще в роду у кого-нибудь. У Ленки от счастья кружилась голова. Надев колечко, она почувствовала, что выросла на несколько сантиметров; осанка выпрямилась, подбородок приподнялся и походка стала грациозной. С ума сойти, как менялась ее жизнь!

Глава 30. Роман Эрастович Философ

На следующее утро Сафаров искал фабрику химчистки, где была назначена встреча с Романом Эрастовичем. Ноябрь сметал последние листья с деревьев, загоняя людей с некогда оживленных улиц в тепло помещений. Мерзли коты на улице, мерзли голуби, мерзли торопливые люди и вездесущие торговцы. Спрашивая у редких прохожих, где эта самая фабрика, Сафаров, наконец, добрался до нужного места.

Перед ним предстало небольшое одноэтажное здание. Со стен кусками отваливалась штукатурка из-за воровства цемента на стадии строительства, шифер на крыше напоминал черепицу, железная лестница перед входом прогнила и скрипела под ногами, асфальт во дворе вспучился, отдав часть своей территории грязным лужам, подернутым радужными масляными пятнами. Во дворе фабрики лежала груда металлолома, рядом с которой курили рабочие в испачканных касках. Марат вошел в здание. Пол в помещении сохранился лишь небольшими островками, а люди ходили по засыпанному мусором бетону. Фабрика, несмотря на облик, еще работала.

Роман Эрастович сидел в небольшой комнатушке, куда впритык помещалось два стола и шкаф. На столе красовалось чудо техники – персональный компьютер IBM и матричный принтер. В то время лазерные принтеры только начинали поступать в страну, организации массово закупали первые персональные компьютеры, а до эры сотовых телефонов еще оставалось пару лет.

Марат уже знал, что Роман Эрастович – это и есть старший брат Палладия по кличке Философ. Хотя ничего философского в его внешности не было. Типичный предпенсионный мужик с брюшком, начальничек среднего звена, в сером свитере и джинсах с высокой талией. Роман Эрастович махнул рукой в знак приветствия и продолжил печатать на компьютере.

– Чаю хочешь? Возьми чайник, набери воды в конце коридора. Отопление срезали к чертям, спасаемся электричеством.

Марат набрал ледяной воды из крана, подключил чайник к розетке, поставив его прямо на подоконник. На потолке чернела плесень, а в щель окна задувал ветер. Сафаров присел на краешек холодного стула. Перед ним на старом лакированном столе врассыпную лежали какие-то цветные бланки с надписью “ваучер”.

– Я до этого дня и не знал, что есть такие фабрики химчистки, – усмехнулся Сафаров.

– Есть, – ответил Философ, не отрываясь от монитора. – То же самое, что обычная химчистка, только работает в крупных масштабах. Заказчики – больницы, дома отдыха, тюрьмы и прочее.

– Вы здесь начальник?

– Я ее купил.

– Как это? – искренне удивился Сафаров.

Советское воспитание заложило в него категорическую неприязнь к заводовладельцам и буржуям, ведь в правильной стране все должно принадлежать народу и государству. Разве могло быть по-другому? Разве может здравомыслящий человек, а не нравственный урод, позволить себе какими-то бумажками приобрести достояние народа? Как некогда насмехался в своем стихотворении над буржуями и вообще американцами Маршак: "Мистер Твистер, бывший министр… владелец заводов, газет, пароходов…" Но теперь перед Сафаровым сидел человек, посмевший купить целую фабрику! С рабочими и зданиями, куда вложен труд не одного поколения! Марат отвел взгляд, пребывая в состоянии полной растерянности. Его воспитали именно так. Ему не сказали, что частная собственность лежит в основе экономики большинства стран мира.