Человек из прошлого

— Эдуард был хорошим парнем. Только вот связался он не с теми ребятами, — начала отвечать Мария Петровна, расчесывая дочурке волосы деревянным гребнем. — В нашей группе было несколько подгруппок, которые жили каждая своими интересами и по своим правилам, которые сами и устанавливали. Интересующий вас Эдик Кочемасов якшался с Васей Кудряшовым, Николаем Кондратьевым, Валеркой Федынцевым, Нинель Яковлевой и Тимуром Бекетовым. Та еще была компания, — скривив губы, неприязненно сказала Стебунова. Стало понятно, что многих из названных одногруппников она недолюбливала, и это чувство не потускнело и по сей день. — Кондратьев — тот был всегда себе на уме, — продолжила Мария. — В институт его папа пристроил. Папа у него шишка какая-то в обкоме партии. Кондратьев этот только о себе и думал, чтобы, значит, ему хорошо было, пусть и за счет других. Прямо скажу: скверный был человечишко этот Коля Кондратьев. Уверена, что он таким остался и по сегодняшний день, — твердо посмотрела прямо в глаза оперу Стебунова. Убедившись, что ее внимательно слушают, продолжила: — Кондратьева многие недолюбливали с нашего курса. И он платил им той же монетой… Из того же теста был и Валера Федынцев, только похлипче, да еще и трусоват. Все в рот этому Кондратьеву заглядывал. И делал все, что тот скажет, как слуга или лакей какой-то. Поручения какие-то его исполнял, бегал, куда прикажет, и наушничал ему. Такой, знаете ли, «чего изволите»? Из мелких половых[24]… Иной раз противно на него было смотреть… — снова покривила губы Мария. После чего продолжила: — Вася Кудряшов — сын известного нашего писателя Леонида Кудряшова — тот прибился к кондратьевской компании как-то случайно. Наверное, из-за Нинель Яковлевой, которую Кондратьев и Федынцев привечали и покровительствовали ей. Это тоже девушка была непростая. Вроде бы вся своя в доску, душа компании, а если присмотреться как следует — все не так! Я сама по себе, а вы сами по себе, так что, будьте добры, проходите мимо. Словом, извини-подвинься. Она сначала с Васей Кудряшовым любовь закрутила. Потом они на третьем курсе что-то там не поделили, и она Васе от ворот поворот дала. Жестко так. Мол, ступай, куда хошь, а я и знать тебя не знаю. И закрутила с Кондратьевым. Вася, едва окончив третий курс, институт бросил, в Сибирь куда-то уехал от тоски по неразделенной любви. С тех пор его никто не видел… А Бек — тот вообще бандит с «большой дороги»! Кондратьев с Федынцевым его при себе держали, чтобы он для них разные грязные делишки проворачивал. Ну там морду кому-то набить или припугнуть как следует, на кого Кондратьев укажет…

— А кто-нибудь из них воевал? — поинтересовался Рожнов.

— Да никто не воевал, — отмахнулась Стебунова. — В сороковом мы учебу закончили, и все поначалу устроились по специальности, то есть на предприятия оборонного значения. А это давало бронь…

— А потом? — задал еще вопрос Рожнов.

— А что потом? — посмотрела на дочь и улыбнулась ей Мария. — Потом мы стали взрослыми, и нас развела жизнь. У всех свои интересы, а потом еще семьи… Да вы сами знаете, как это в жизни бывает.

Задав еще пару вопросов, Валентин Рожнов начал прощаться и весело подмигнул дочери хозяйки. Та мигнула в ответ и растянула в улыбке рот до ушей.

— Ну спасибо вам.

— А почему вы интересуетесь бывшей нашей группой? — спросила, в свою очередь, Стебунова. После чего взглянула на дочь, понарошку нахмурившись, будто немного сердилась. Мол, с посторонними незнакомыми людьми надлежит вести себя прилично и никаких вольностей себе не позволять. — Натворил, что ли, что-нибудь кто-то? Небось, Тимур Бекетов чем-то отличился? — спросила Мария с явной неприязнью. — С него станется…

— Нет, не Бекетов, — ответил опер, явно не желая углубляться в эту тему.

— А кто? — не давало покоя Стебуновой бабье любопытство.

— Простите, но я пока не могу вам этого сказать, — ответил Рожнов и пошел к выходу.

Глава 7. Тяжелый воскресный день

Главным объектом наблюдения Валентин выбрал Николая Кондратьева, посчитав его в компании бывших студентов Авиационного института если не главным, то пользующимся определенным весом точно.

Три дня Рожнов следил за Кондратьевым, и ничего особенного не происходило: тот был как заведенный — дом-работа-дом. По магазинам он не ходил, с детьми не гулял, любовницу — если таковая имелась, не посещал. Словом, ничего интересного, что могло бы вызвать любопытство оперативного уполномоченного. Рожнов уже хотел было переключить свое внимание на кого-нибудь другого, скажем, на того же Валерия Федынцева, как на четвертый день слежки ситуация вдруг изменилась. В двенадцать сорок Николай Кондратьев в отглаженном костюме и при галстуке вышел из дома и неторопливой походкой отправился к автобусной остановке. Дождавшись своего рейса, Николай сел в автобус — Валентин едва успел за ним — и доехал до гостиницы «Столица». После чего вошел в двери и прошел в ресторан — Валентин увидел это через большие, выше человеческого роста, окна.