Человек из «рамфоринха»

– Чертовщина. После встреч с ним меня преследуют кошмары. Как будто я вся липкая. Вся чешусь, трухлявая одежда рвется в клочья, и он прикасается ко мне грязными руками, пальцы с длинными кривыми ногтями… Боюсь засыпать. Потом просыпаться.

Жора молчал, глядя куда-то.

– А для сегодняшней темы подходит такой вариант: из облака выпадает «рамфоринх» ржавого цвета, в нем черная непроницаемая биомасса со светящимися как прожекторы глазами. И вся эта конструкция, издающая пронзительный, какой-то стенающий звук медленно наплывает на камеру. В конце удается распознать в этом гуле голоса тысячи детей.

– Принято.

Ремонт андроида Прола-9000 не клеился с самого начала. Уже то, что слесарю-технологу Богатыреву заменили помощника, служило недобрым знаком. Целых полдня Максим в одиночестве пытался привести робота в чувство, но безуспешно. Разве что заработал левый глаз андроида, которым он принялся разглядывать Максима, и стала пульсировать вытатуированная рыба на груди.

Это был старинный робот. Одна из первых моделей, снабженных компьютером с эвристическим анализом и генератором применения фактора «Х». После реставрации Прол-9000 предназначался для продажи влиятельному Музею Арабской Весны и Радости МАВР. Для МАВРа, сумевшего в жесткой борьбе с Музеем императорского дворца в Тайбэйе приобрести контрольные пакеты Музеев Ватикана и Британского музея, получение такого экспоната было равносильно по важности находке карминовых мумий VI египетской династии или приобретению шедевра Дэмьена Херста «Якутский мамонт в формальдегиде». В свою очередь, «Заслон» после продажи Прола-9000 рассчитывал получить выгодный заказ Арабского союза на световое оформление с наружной рекламой тридцати египетских пирамид. Конечно, что такое тридцать пирамид, когда Египет реконструирует больше ста артефактов! Зато в «заслоновский» список должны были войти жемчужины пирамидального искусства – пирамиды Джосера и Хеопса.

В половине первого, когда Богатырев перекусил сушеными морепродуктами и черной фантой, в цехе появился обещанный помощник – девица в промасленном красном комбинезоне, заправленном в черные сапоги, и крохотной сумкой для инструментов. Максим хмыкнул: в такую сумочку поместится от силы пара-тройка гаечных ключей размером не более четырнадцать миллиметров, губная помада и флакончик духов «Девичий пушок».

– Привет! Что нового? – сказал Богатырев невпопад, как у него часто бывало при общении с девушками. И со значением пожал ей руку.

– Здравствуйте, товарищи, – сказала девушка чуть хрипловатым голосом. – Гала Шапочкина, откомандирована в распоряжение слесаря-технолога Максима Васильевича Богатырева.

– Здорово! Имей в виду – из присутствующих общаюсь только я. А этот товарищ еще в анабиозе, – на руке девушки был масляный след. Кажется, Максим встречал эту Шапочкину на другом этаже, но как зовут, не знал. Она была стройной, но значительно ниже его.

– Вот это чудик! Вид бомжа со стажем, – протянула Гала, рассматривая андроида. Тот был в растянутом грязном свитере, когда-то бежевом, и рваных джинсах, на ногах грубые ботинки. Весь он был в каких-то пятнах, даже лысина была покрыта грязно-серыми разводами. Андроид невозмутимо уставился на нее единственным работающим глазом.

– Даже умирающий галл выглядел получше…

– Кто?

– Ладно, не будем обижать Прола-9000. У него такой прикид – в стиле «гранж», – миролюбиво сказал Максим. От его первоначальной неприязни не осталось и следа – что-то было в его новом помощнике. Что-то в ней радовало его. – Сама видишь, он избегает излишней театральности. И не стесняйся, с нами обоими можно на «ты».

– Я не стеснительная, – по холодной интонации было похоже, что это задело ее.

Прола-9000 обнаружили две недели назад черные диггеры из группировки «Анютины глазки» на юго-западной станции московского метрополитена, законсервированной много лет назад. На аукционы находки «диких» копателей попадали только через третьи руки, и каждый влиятельный коллекционер имел осведомителя в диггерских кругах. Как информация о раритетном роботе попала в отдел исторического наследия «Заслона», было неизвестно, но за считанные дни Прола-9000 чартером переправили в Санкт-Петербург. Цена вопроса не разглашалась. Между тем, что и с его провенансом тоже были неясности. Около двадцати лет он служит офицером по особым поручениям в Подольском архиве Минобороны. Потом увольняется по собственному желанию и устраивается на рынок морепродуктов простым дегустатором. Потом исчезает… И неизвестно, чем он занимался последние годы.

И даже по поводу обнаружения Прола-9000 были нестыковки: старый приятель Богатырева, диггер со стажем Хуго, с которым тот любил посидеть в пабе, намекнул, что он неоднократно бывал на этой московской станции и никаких куч с тряпьем, под которыми якобы валялся Прол-9000, там не было…

– Работаем по типовой схеме, Макс? – спросила она, блеснув белозубым ртом.