Человек. Книга. История. Московская печать XVII века

Ярославская земля в конце XVII в. славилась и знатоками крюкового пения, неоднократно вызываемыми в Москву к царскому двору. Одним из них был ростовец, «государев певчий дьяк» Дмитрий Иванов, вложивший «Вечерю душевную» Симеона Полоцкого в церковь Рождества Богородицы своего родного города.

Таким образом, в ростово-ярославском книжном собрании представлен основной репертуар изданий Московского печатного двора, сохранившиеся книги обслуживали все направления духовной жизни всего региона и всех слоев общества второй половины XVII в.; записи на книгах отразили основные общерусские события и тенденции, достаточно полно запечатлели особенности и жизнь региона, поэтому зафиксированное в Каталоге 2009 г. собрание представляется пока единственным, несомненно адекватно представляющим книжную культуру XVII в. этого древнего российского региона.

Такой вывод заставляет нас особенно внимательно отнестись к необозримой и самой разнообразной информации (это отчасти уже очевидно из вышесказанного), которую хранят тысячи записей на книгах, показывающих активное функционирование части собрания в XVIII–XIX и даже в XX в. Подсчитать, сколько всего записей на книгах собрания, просто невозможно — несколько тысяч. Только датированных записей — около 800, 25 % которых (196!) относятся ко второй половине XVII в. Их значительно больше, чем датированных записей первой половины XVII в. на книгах этого времени, которых всего 15,8 % (94 записи из 595 датированных на 627 экземплярах), хотя в последнем случае речь шла почти о веке, а в первом — всего о 48 годах. И это — прямое свидетельство более активного движения книги в регионе во второй половине XVII в. и в последующее время: к XVIII в. относятся 240 датированных записей, к XIX — 202, к XX — 143 записи.

Постоянный спрос на книгу в этих местах подтверждают и записи с ценами на московскую печать, которые в регионе всегда были относительно выше, чем в самой Москве. Записи сообщают нам замечательные, нередко уникальные факты — например, откуда брали деньги в церквях и монастырях, когда было необходимо купить книгу, а денег не было. Напомним, что Триодь цветная 1648 г. была куплена в церковь Успения «в промен» на «старинные братьцкие трех браков… большие свечи» (№ 529). В новой книге говорится, что Библию 1663 г. в Спасо-Ярославский монастырь покупают «на заморные деньги, сколько у кого осталось по сорокоусье» (№ 194).

Из сказанного уже понятно значение собрания для изучения книжной культуры России накануне Нового времени и роли в ней московской печати. Но ростово-ярославское региональное собрание позволяет ставить на репрезентативном материале и объективно решать многие вопросы о распространении московской печатной книги, популярности разных типов книг и разных изданий, составе читателей, грамотности населения и многом другом.

Еще большее, неоценимое значение имеет краеведческая информация записей на книгах: в ней сообщается о ранее неизвестных в регионе церквях, датах их освящения, времени посещения властями, о пожарах, особенных явлениях природы, широчайших торговых и личных связях населения региона и многом ином.

Если напомнить, что не менее значительны и вышеназванные выявленные и изученные фонды кириллической книги XVI — первой половины XVII в., то мы впервые получаем реальную возможность ставить вопросы не только о динамике географического и социального распространения московской печатной книги в регионе, об изменении читательских интересов и интересов церковных корпораций, изменении значения тех или иных монастырей, но и о гораздо более общих вещах.

Например, сравнение географических указателей каталогов первой и второй половины века показало значительное различие даже для одного уезда. При этом во второй половине века ни разу не упоминается ряд церквей и даже некоторые монастыри, хорошо известные по более ранним книгам. Может быть, эти церкви сгорели, может быть, исчезли или совсем обеднели определенные населенные пункты (что могут установить краеведы). Можно сравнить полученные данные с картами региона. Надо сказать, что уникального материала по самым разным проблемам краеведения так много, что к указателям и текстам записей могут обращаться и те, кто изучает историю и экономику края, торговые и семейные связи его жителей в разных местах России, генеалогию очень многих местных знатных и крестьянских родов, посадских людей и многое иное.