Человек. Книга. История. Московская печать XVII века

Начиная с XVIII в. прослеживается несомненная связь экземпляра Апостола со старообрядческой средой, в которой, видимо, и бытовала книга. Это можно заключить на основании типично старообрядческой реставрации утраченных листов Апостола, выполненной почерком, умело копирующим шрифт издания на бумаге фабрики, находящейся в селе Спасском Медынского уезда Калужской губернии. Бумага относится к 40-70-м гг. XVIII в., когда фабрикой владел прапрадед Н.Н. Гончаровой — А. А. Гончаров (т. к. сохранилась только часть филиграни, точнее датировать бумагу затруднительно). Очевидно, к тому же времени относится и кожаный на досках, с обильным изящным тиснением переплет книги. В старообрядческой среде книга находилась до 1970 г., когда житель г. Ветки — древнего центра старообрядцев, признающих священство, — старообрядец Н.Д.Лапшинов передал ее археографам Московского университета.

Текст Василия Спякина на Апостоле полностью соответствует определенному канону — формуле вкладных записей своего времени. Есть в нем и указание цели, точнее «цены», вклада: «В животе об нас Бога молить, а по смерти — души наши грешные помянуть». По содержанию совершенно обыкновенно и окончание его вкладной записи — так называемая формула проклятия людей, которые в будущем могут посягнуть на книгу. Но по форме эта часть текста необычна. Спякин заканчивает запись, очевидно, своими собственными стихами:

Кто помыслит продать —
Тому пропасть;
Кто помыслит заложить —
Тому головой наложить.

Что означает последняя строка, помогают понять аналогичные выражения в Сказании о попе Саве[380]. Очевидно — погибнуть, голову положить. В любом случае это далеко не все, что может при достаточно пристальном рассмотрении рассказать нам экземпляр книги. Ведь за рамками нашего разговора остался палеографический, орфографический, лексический анализ, техническая и искусствоведческая оценка переплета и ряд иных, более специфических деталей, в которых также фиксирована информация о бытовании в веках данного конкретного экземпляра московского издания Апостола 1635 г.

Патриарх Никон, Авраамии Норов: Новгород, Назарет, Иерусалим, Сараево (век XVII — век XX. Судьбы книжные) [381]

2 сентября 1647 г. в Деревянных хоромах Московского печатного двора «пели молебен» у четырех станов, на которых по указу царя и патриарха «почали печатать» новое издание Триоди цветной «в десть»[382]. Предыдущее издание этой книги вышло в количестве 1150 экземпляров 17 марта 1640 г.[383] и давно разошлось. Необходимость нового издания, очевидно, вполне четко ощущалась. Молебен у станов, как всегда, пел «мироносицкий поп», а все работники этих четырех станов получили деньги «на калачи». Новое издание Триоди цветной «вышло из дела» ровно через восемь лет после вышеуказанного предыдущего — 17 марта 1648 г. Однако уже 24 февраля пять экземпляров готовой книги были отданы в переплет тередорщику Федьке Исаеву и батырщику Петрушке Андрееву[384]. Новая книга была отпечатана стандартным для Московского печатного двора тех лет тиражом — 1200 экземпляров, каждый из которых обошелся в 32 алтына 2 деньги, т. е. 97 коп., а продавался в лавке Печатного двора по 1 рублю с полтиной[385].

Судьбе одного из экземпляров этого московского издания и посвящен нижеследующий очерк.

Книга обнаружена во время работы по составлению Предварительного списка кириллических рукописных и старопечатных книг XV–XVII вв. библиотеки Московской духовной академии[386], которая была начата по благословению Святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия II, по распоряжению и при содействии ректора Московской духовной академии преосвященного архиепископа Верейского Евгения в ноябре 1998 г. сотрудниками Археографической лаборатории МГУ им. М. В. Ломоносова И.В.Поздеевой и А. В. Дадыкиным.

Среди 550 кириллических печатных книг XVI–XVII вв., хранящихся сегодня в Академической библиотеке Троице-Сергиевой лавры, были описаны и четыре экземпляра московского издания Триоди цветной 1648 г. Книга, о которой идет речь, вошла в Предварительный список под № 285[387].