Человек, который бросил Битлз

Я начинал чувствовать меланхолию. Нет более меланхоличного человека, чем ливерпулец с большой примесью валлийской крови в жилах. Выпив еще четыре кружки, я повеселел, и Харри уговорил меня спеть песню. У меня не дурной тенор. Когда-то я занимался вокалом, но оставил это занятие из-за болезни горла. Мой учитель предрекал мне удачную карьеру вокалиста, но это уже другая история. В общем, я сел за пианино и спел свою любимую «Розу из Трейли». Где-то в середине я заметил, что публика внимательно прислушивается. Даже пьяные утихли. Я «достал» их. Меня охватило ощущение, столь дорогое каждому исполнителю, когда он чувствует, что проник в сердца и умы своих слушателей и что он, он один контролирует их души. Слезы заструились по моим щекам, и я резко оборвал пение. «А ну вас всех к дьяволу!» — рявкнул я, выбежал из паба, сел в свою машину и умчался в город.

Интересно, сохранился ли у Ларри Парнса тот рисунок, который сделал бедняга Стю в тот день, когда БИТЛЗ сказали «нет»?

Глава седьмая Что это за охламоны из подворотни?

Впрочем, встреча с Парнсом имела и положительные последствия. Я продолжал держать с ним связь и подписал контракт на «поставку» групп сопровождения для его артистов. Среди этих артистов были Даффи Пауэр, Томми Брюс, Джо Браун, Питер Винн, Дики Прайд и Джорджи Фэйм. Первой группой, которую я услал в дорогу со звездами Парнса, была Кэсс и Казановы. Они вернулись, недовольные скудной оплатой. По этому поводу я имел неприятный разговор с Ларри. Наконец, настала очередь БИТЛЗ отправляться в турне по Шотландии вместе с Джонни Джентлом — по таким шикарным туристическим центрам, как Галашилз и Инвернесс. Я проводил их, пожелав удачи. Через пару дней мне позвонил Ларри Парнс. Он был раздражен. Данкен Маккенна, один из импресарио, жаловался ему на БИТЛЗ: «Какого черта ты прислал мне этих оборванцев?» Он еще не слышал, как они играют, и его недовольство было вызвано исключительно их внешним видом: черными свитерами, джинсами и поношенной обувью. Они приехали, измотанные дорогой и голодные. Маккенна кричал, что вместо первоклассных музыкантов ему подсовывают «охламонов из подворотни». В общем, мы кое-как его успокоили, и БИТЛЗ играли в Шотландии. Но они все время чувствовали недоброжелательность импресарио и сильно нервничали. Другие мои группы, выступавшие в Шотландии, тоже имели неприятности. Они чувствовали реакцию публики, которая проникала через рампу и хватала их в железный кулак. Например, Кэсс и Казановы в буквальном смысле слова спихнули со сцены певца, которому должны были подыгрывать, и сами исполнили его репертуар. Мои группы были сильны, и они знали это. Они презирали свои второстепенные роли, и вряд ли их можно за это винить. Конечно, лондонским певцам не повезло в том, что им пришлось иметь дело с такими буйными, яркими группами. А у моих ребят сердце не лежало к этим бледным лондонцам. Я не хочу предстать шовинистом, но разница между музыкантом или певцом из Лондона и из Ливерпуля такая же, как между блохой и слоном — ничего общего. Вот почему мы в конце концов потеряли работу в Шотландии. Личностные конфликты, столкновение интересов.

Парнсу следовало бы, наверное, дать моим группам возможность выступать самостоятельно. Он видел их огромный потенциал, но ничего не сделал, чтобы дать ему выявиться. Я не виню Ларри. Он преуспевает. Ему удалось прочно закрепиться в этом ненадежном бизнесе, чего я не могу, к сожалению, сказать о себе. Но… продолжим наш рассказ.

Ливерпульский звук продолжал оставаться всего лишь воплем из-за кулис. Битлам платили по 10 фунтов в неделю на брата. Для роскоши этого было, конечно, маловато.

Во время шотландского турне обнаружились странные свойства ленноновской натуры. Однажды Битлы приехали на какую-то ж/д станцию. Был сырой и ветреный день. Как всегда, они были дико голодны и решили пообедать в ресторанчике при станции. Наличные средства не позволяли им заказать ничего существенного, и Леннон потребовал томатный суп. Молодая неопытная официантка с подозрением смотрела на ребят из Ливерпуля, имевших довольно разбойничий вид. Когда она принесла суп и поставила его перед Ленноном, он вперил в нее свой агрессивный взгляд и проскрежетал: «Я заказывал томатный суп. Где же томаты, милочка? Я не вижу томатов.» Разумеется, в супе из консервированных томатов не бывает целых помидоров, но Леннон требовал именно этого. Испуганная официантка побежала за администратором. Это, конечно, не испугало Леннона. Он был твердым орешком. Но и администратор оказался твердым орешком. Нашла коса на камень. Видя это, Леннон забыл свою агрессивность и обратил все дело в шутку. Это была характерная для него шалость: резкий выпад, за которым следует улыбка. Странный парень.