Человек, который провалился сквозь землю

– Вы не убийца. Вы стреляли в мистера Гейтли непреднамеренно, выполняя свой долг. Вы не только оправдались, но и освободили мир от предателя, так что вам положен орден! Я уважала и любила своего опекуна, но теперь я знаю, кем он был! Сейчас у меня остались только презрение и ненависть к нему! Эймори, вы – герой, мой герой!

Олив протянула к нему руки, показывая свою любовь, и Мэннинг шагнул к ней.

– Теперь я прощен, – сияя, сказал он. Но я должен идти и отчитаться. Мой долг перед страной! И тут есть, о чем подумать! Они, то есть власти, обещали награду тому, кто меня найдет!

– Вы же ее и получите, – заявил Пенни Уайз.

– Да, – хихикнула Зизи. – А также по делу Гейтли – награду за обнаружение его… человека, освободившего мир от этого предателя!

– И, кстати, вы решили головоломку о человеке, провалившемся сквозь землю! – вставил я.

– Хорошо, что Гейтли больше нет, – пробормотал Мэннинг. – Он был особенно опасен, ведь он занимал такое высокое положение, и все ему доверяли. Родман был таким же негодяем, но он был неприметен. А Гейтли использовал всю свою репутацию для продвижения бесчестного дела! Как бы то ни было, но я рад, что он больше не может вредить. Я не хочу сказать, что рад тому, что убил его – это произошло случайно, и мир освободился от него.

– Согласна! – мягко сказала Олив.

– Ну, цель оправдывает средства, – заявила миссис Вэйл. – Я как-то знала одного человека…

Я безжалостно прервал ее:

– Мистер Мэннинг, примите мои поздравления, – сказал я, протягивая руку новообретенному другу. – Я горжусь знакомством с вами!

Затем последовала сцена с рукопожатиями и рукоплесканиями, которыми мог бы гордиться любой герой.

– Подождите минутку, – наконец, сказал Мэннинг. – В тот день, как вы знаете, я искал некий документ. Если его все-таки отправили, то это принесет проблемы. Мистер Уайз, не знаете, был ли он найден?

– Нет, а что это за документ?

– Одна из похищенных телеграмм. У меня были основания считать, что она была спрятана в столе Гейтли...

– Вы знали это?

– Я так думал. Полагал, что знаю, где ее искать, но тут Гейтли сказал что-то такое, из-за чего мне пришлось позвонить – вызвать подмогу для его ареста. Пока я ждал ответа на звонок…

– Вы рисовали снежинку! – выкрикнула Зизи.

– Да, – улыбнулся он. – А затем я увидел кое-что, намекнувшее мне на вероятный тайник – вот оно!

Мэннинг шагнул к столу и взял массивный золотой пенал. Он недолго возился с ним, а затем, раскрутив его, показал на хитрое место, в котором был спрятан рулончик тонкой бумаги. Вытащив его, Мэннинг улыбнулся.

– Отлично! Это документ с государственной тайной! Его можно прочесть при помощи парковочного талона.

Это была бумага с рядами букв, как в документе, найденном у Сэди.

– Ну, я удовлетворен, – сказал Мэннинг. – А сейчас я должен идти в ФБР. Но сначала…

– Еще бы! Мы прощены! – заявила Зизи, словно прочитав его мысли.Дерзко улыбнувшись, она подскочила к Олив и расцеловалась с ней. Затем, напустив на себя властный вид, девчушка выгнала из помещения всех нас, кроме Олив и Мэннинга.

Я уходил последним и услышал, как Мэннинг говорит:

– Я хочу, чтобы мисс Рейнор еще раз сказала, что прощает меня, а затем пойду, отрапортую своему начальству.

Радуясь такому финалу, я вошел в свой офис и обнаружил, что в нем царит веселье. Миссис Вэйл явно веселилась, Нора вальсировала по комнате. Пеннингтон Уайз сидел в углу возле моего стола и насвистывал танцевальный мотив, а Зизи размахивала руками, видимо, исполняя победный танец собственного сочинения.

Через некоторое время двери офиса Гейтли отворились, и в них появилась Олив в сопровождении человека, провалившегося сквозь землю.

– Я хочу исправить свои показания, – сказала она. – Я утверждала, что не была помолвлена с Эймори Мэннингом, но сейчас это не так!

Эти двое вошли в мой офис, и мы вознаградили их уже второй за день овацией (первой Мэннинг удостоился единолично, за несколько минут до того).

– Вы уверены, что он – Мэннинг? – поддразнил ее Уайз.

– Да, – совершенно серьезно ответила Олив. – Понимаете, он был замаскирован, и потому…

Ее голос затерялся в поднявшемся гомоне, и она недоуменно оглянулась.

– Она права, – улыбаясь, сказал Мэннинг. – Работая на секретную службу, было важно, чтобы меня не узнали. Потому я носил маскировку, хотя в ней не было ничего особенного: просто покрасил волосы легкосмывающейся краской и нацепил очки в роговой оправе. Впрочем, Олив, как и многие другие, знали меня только в этом образе. Я носил вандайковскую бородку и небольшие усики. А после того, как я попал в госпиталь, я был побрит, и поддерживал лицо чисто выбритым. Краску с волос смыло потоком в канализации, и поскольку память тоже смыло, я не удивился, увидев в зеркале светловолосого человека. Олив сказала, что мой голос также совершенно изменился, став монотонным, вероятно, вследствие травмы головы и потери памяти. Ну, вот и вся история. А что касается моей склонности рисовать снежинки, то я делал это практически всю жизнь, но если бы Зизи не обратила внимания на эту привычку, то, боюсь, что я так и не смог бы понять, кто я!