Человек, который съел «Боинг-747»

Вилла посмотрела на часы. До последнего городского события, которое должно было состояться в этот день, оставалось совсем немного времени. Аукцион начинался в шесть. Вилла подозвала к себе одного из менеджеров команды — тощего мальчишку-подростка, стриженного под ежик и с серьгой в ухе.

— Вирджил, — обратилась она к нему, — сделай мне одолжение: когда матч закончится, сообщи, с каким счетом ребята сыграли последний иннинг.

— Будет сделано.

— И еще: передай Мисси, что ей нужно тренировать выдержку. Слишком уж рано она бросается навстречу мячу и потому часто промахивается.

— Все передам, — выслушав тренера, пообещал Вирджил.

Вилла подбежала к машине, завела ее и помчалась (если это слово было вообще применимо к старому, еле передвигающемуся пикапу) на другой конец города. Вскоре она подъехала к усадьбе семьи Стэк.

Поторговаться на аукционе собрались человек двести, в основном окрестные фермеры. Они молча ходили по двору усадьбы, внимательно разглядывая выставленные на продажу имущество и сельскохозяйственное оборудование. Стэки обрабатывали земли вокруг Супериора по берегам Республиканской реки на протяжении ста лет. К сожалению, в последние годы дела у них шли все хуже и хуже, а недавнее снижение цен на сельскохозяйственную продукцию и вовсе подкосило их благосостояние. В конце концов банку ничего не оставалось делать, как объявить их банкротами и пустить заложенное имущество с молотка.

За последние несколько лет Вилле много раз приходилось писать репортажи о подобных аукционах. Фермеры были вынуждены прощаться со своими тракторами и комбайнами, а политая их потом земля за бесценок доставалась крупным агропромышленным корпорациям из Чикаго и Сент-Луиса. Чаще всего эти репортажи были посвящены судьбам друзей и старых знакомых Виллы, а также их родственников. Семья за семьей сдавалась после тяжелой, изнурительной борьбы за сохранение привычного образа жизни. Неделя за неделей почти в каждом номере «Экспресса» появлялись сообщения и репортажи об аукционах, банкротствах и ликвидации ферм. Супериор, такой, каким Вилла его знала, действительно умирал.

Журналистка подошла к старому клену, под которым наскоро соорудили помост для аукциониста. Этот человек был своего рода странствующий артист, рыцарь своего дела. Он постоянно ездил из города в город и делил свое время примерно поровну между Айовой, Канзасом и Небраской. Вилла давно знала его. Говорил он скороговоркой и вообще старался завершить аукцион как можно быстрее. Ощущение было такое, будто он считал, что если уж необходимо сделать грязную работу, то покончить с ней лучше поскорее — чтобы не растягивать мучения людей, имущество которых распродается за гроши. Неподалеку от аукциониста, в тени раскидистого клена, стояли Бад и Джина Стэк. Почти не поднимая глаз, они смотрели в землю перед собой и молчали.

Продажа первого же лота вызвала гул и ропот в собравшейся толпе. Бад Стэк сжал кулаки и с трудом сдержался, чтобы не наброситься на соседа, купившего его любимый трактор за каких-то пять тысяч. Джина, не тая горя, плакала во весь голос, прикрывая лицо передником.

Вилла уже привыкла к тому, что на этих аукционах реальных покупателей бывает гораздо меньше, чем просто любопытных зрителей. Ее это всегда удивляло. Она никак не могла понять, что в этом интересного. Так обычно и образуются пробки на шоссе после какой-нибудь аварии. Машины и могли бы миновать без задержек место происшествия, но люди специально притормаживают для того, чтобы получше разглядеть, что случилось. Чужая беда всегда привлекает к себе внимание.

Вилла отошла в сторону, чтобы записать кое-что в блокноте. Вновь подняв голову, она обнаружила рядом с собой Тома Фритса, местного банкира. Он пришел на аукцион в белоснежной стетсоновской шляпе, в накрахмаленной сорочке и в сапогах из шкуры какого-то малоизвестного, но явно экзотического животного. Фритс был самым богатым человеком во всем округе, и именно по его решению было начато дело о банкротстве семьи Стэков. В детстве Том Фритс дружил с отцом Виллы; более того, они оба учились в одном классе с Бадом Стэком.

— Привет, Вилла, как дела? — Том Фритс поздоровался с журналисткой, церемонно подняв шляпу.

— Неплохо. Думаю, в любом случае лучше, чем у вас.

— Ты же прекрасно знаешь, что я этого не хотел.

— Вы мне лучше скажите, сколько еще банкротств ожидается в нашем округе в ближайшее время.

— Ты это для статьи спрашиваешь или просто так, из любопытства?

В ответ Вилла молча захлопнула блокнот и убрала ручку в карман.

— На ближайший месяц назначено рассмотрение дел по четырем банкротствам, — сухо ответил банкир. — Ей-богу, я пытался помочь этим людям, но не все в этом мире в моих силах.

Сунув руки в карманы, Том Фритс сменил тон на менее официальный и поинтересовался:

— Видела уже этого парня из Нью-Йорка? Ну, ты понимаешь, о ком я… Представителя Книги рекордов.

— А какое он имеет отношение к…

— Мы с ним сегодня поговорили по поводу Уолли и его самолета. По правде сказать, этот Джон Смит показался мне человеком весьма разумным и предприимчивым.