Человек, который стал богом

Герберт начал с пустяков. Как почувствовать приближение другого человека? Как узнать последнего хозяина предмета, который он держит в руках? Сколько точек на верхней грани игральной кости под перевёрнутой чашкой?

Заклинания усложнялись по мере продвижения вперёд. Герберт самостоятельно стал делить их на группы. Узнавание скрытого. Освобождение от чар и сглаза. Подглядывание за людьми и за судьбой. Умножение собственной силы.

Именно в этом разделе он нашёл удивительные заклинания, обещавшие улучшение и усиление любого собственного свойства. Можно улучшить память. Можно внушать окружающим симпатию. Можно ускорить овладение любой наукой и ремеслом.

Разучивать эти заклинания было не просто. Это только глупые и необразованные считают, что достаточно произнести требуемый текст. Нет, сначала нужно сосредоточиться и отрешиться от всего мира. И лишь когда уже перестанешь что-либо видеть, слышать, ощущать — и останешься наедине с собой, можно приступать к произношению заклинания. Надо чётко представлять каждое слово, действие, которое оно производит и направленность. Не надо даже произносить эти слова вслух, достаточно прошептать их. Или произнести беззвучно, шевеля лишь губами.

Спустя неделю Герберт рискнул применить полученные знания.

В трактире, где он часто обедал, временами собирались игроки в кости. Игра была не для него, он старался не замечать криков и азарта игроков.

Но в тот раз он специально сел за стол возле играющих и начал наблюдать за ними. Он словно вдыхал воздух, произнося в уме заклятие. И тогда кружка, в которой кости перемешивали, а затем с шумом, энергичным и резким движением опускали на стол дном вверх, становилась прозрачной. Его это забавляло и он следил за игрой не с меньшим азартом, чем участники.

Это не осталось незамеченным.

— Святой отец, не желаете ли разок сыграть с нами?

Герберт удивился такому неожиданному предложению.

— Я? Сыграть?

— Разок не грех. А если и грех, то такой малый, что вам одной молитвы хватит его искупить.

Пока Герберт размышлял — принять предложение или не принять, многие подвинулись к нему поближе — понаблюдать любопытную картину — как монах в кости играть будет. И он решился.

— Один раз, — объявил он и положил на стол монетку.

Ни за одной игрой в тот вечер не следило такое количество глаз.

Первый раз были брошены кости для него. Кружку описала в воздухе небольшую дугу и коснулась стола днищем вверх, как и полагается.

Герберт видел, или чувствовал — непонятно, что точнее, что там две тройки.

— Пас, — сказал он.

На втором круге ему самому доверили перемешать кости и опрокинуть кружку на стол. Он видел, он чувствовал, что выпали тройка и шестёрка. Открыл кости.

— Девять, закричали вокруг стола. — Хорошее начало, святой отец.

Это придало ему уверенности. Третий круг, четвёртый. Он говорил «Пас», когда чувствовал, что сумма меньше восьми, и открывал чашку, когда сумма была восемь или более. Ошибся один раз всего — ему представилось, что выпали две четвёрки, но когда открыл кружку, оказалось, что две двойки.

Он выиграл. Сгрёб монетки — свой выигрыш — и встал и поклонился другим игроам.

— Не гневайтесь, если расстроил или огорчил. Да будет утешением вам то, что деньги эти я монастырю отдам, дабы было чем накормить калек и убогих, которые к монастырю идут по нужде великой. И в том вижу смысл главный, ибо нет лучшего применения деньгам, чем пустить их на заботу о ближнем.

Он поблагодарил короткими репликами каждого из тех, у кого выиграл и обещал всем присутствующим, что Господь их молитвы услышит.

Через несколько дней епископ Ато сказал Герберту, что пора собираться назад, в Барселону. И снова Герберт прибегнул к заклинанию. Он сделал свой голос столь убедительным, что епископ не посмел отказать в просьбе задержаться на две недели. Герберт убедил его также не дожидаться, когда монах закончит работу в библиотеке Халифа, а ехать одному, тем более, что можно присоединиться к обозу купцов, направлявшихся в Барселону.

Герберт ощущал, как с каждым днём растёт его умение, его искусство использовать взятые из книги заклинания. Он не превращался в сказочного джина, которому подвластно всё, но ощущал, способность делать и достигать того, что ещё вчера была ему неподвластно.

Он ещё дважды садился играть в кости, и оба раза побеждал без малейших проблем. Однажды пришёл в небольшую церквушку в Трассиере и выступил с проповедью о любви к ближнему, впечатлившую не только два десятка собравшихся прихожан, но и местного священника.

Вечером его встретила хмурая Меридиана.

— Что опечалило тебя? — мягко спросил монах.

— Ты. Чем более ты читаешь эту книгу, тем более отдаляешься от меня. Становишься чужим настолько, что я начинаю бояться тебя.

— Ты чувствуешь разлуку. И я её чувствую. Но мы выражаем эти чувства по-разному, поэтому тебе и кажется, что мы отдаляемся.

— Я не буду больше давать тебе эту книгу.

Герберту такое не понравилось, но он решил не подавать виду.