Человек, который зажигает звёзды

– Подожди, я ещё не закончил, – как ни в чём не бывало, продолжил мой мучитель. – Самое интересное я приберёг напоследок. Потерпи самую малость. Так вот, когда этот боров наконец-то соизволил «финишировать», она стала замедлять темп, слегка откинула голову назад, и увидела вашего покорного слугу. Ах, как жаль, что тебя не было рядом, а я не сообразил захватить фотоаппарат. Её лицо в этот момент было просто неподражаемо, столько разных неповторимых эмоций: шок, удивление, испуг, экстаз, и много ещё чего, что мне просто лень описывать, и всё это сразу! Она даже рот открыла, чтобы что-то сказать, но не успела, я развернулся, и, помахав напоследок ручкой, вышел, прошу обратить внимание, через дверь, чтобы не нарушать иллюзию. Видимо, несмотря на все наши различия, она приняла меня за тебя, вот это, кстати, обидно. Но и это не всё, мой пылкий друг, подожди. Используя свои ресурсы, не спрашивай, как, но мне удалось узнать пару захватывающих подробностей. Как, например, то, что этот парень её бывший. Она тебе, скорее всего, рассказывала о нём, и что это была, мягко говоря, не их первая «встреча». Она давно заметила, что ты не ночуешь дома, и каждый раз, если ты не возвращался к домашнему очагу ровно к десяти, она звонила своему другу. А тебе говорила, что тоже работает по ночам, чтобы ты не чувствовал за собой вину, и не сокращал свои «трудовые будни». Одно мне интересно, неужели ей было совсем не любопытно, где ТЫ проводишь эти холодные ночи? Хотя вряд ли она могла подумать, что ты ей изменяешь, ты ведь такой рохля. Ну или же ей было плевать. Хотя тут, скорее всего, присутствовали в равной мере оба варианта. Ну, вот и всё, больше мне нечего добавить, дорогой друг. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить. La commedia è finita.

И резким движением ноги ударил по торшеру. Медленно, словно в замедленной съёмке, я наблюдал, как тот падает. «Смотри, какая прелесть! Давай купим её, она такая уютная, представь себе, как мы вместе будем лежать, обнявшись, смотреть какой-нибудь фильм, а торшер будет создавать атмосферу уюта, домашнего тепла…» – слышал я её голос, воскресший в моей памяти. ДЗЫНЬ. Это разбилась лампочка. Хрупкое стекло не выдержало контакта с твёрдым деревянным полом. И с каждым мгновением падения я чувствовал, как время возвращается в свои владения, как постепенно размягчаются мои мускулы, как медленно спадают оковы, ещё секунду назад мёртвой хваткой сковавшие меня.

– Почему ты молчишь? – внезапно, словно гром посреди ясного неба прозвучал тихий голосок моей «возлюбленной», – Оу, у тебя кровь?

Кажется, она что-то ещё говорила, вроде бы попыталась коснуться меня, чтобы вытереть кровь. Но от одной мысли о том, что её рука прикоснётся к моей коже, меня замутило, и я резко отстранился. Она заметила это и моментально поникла, опустив голову, но не в силах опустить отвергнутую руку. Так она и замерла, со слегка согнутой в локте вытянутой в никуда рукой, и лицом, опущенным вниз, скрытым длинными светлыми волосами; она сидела так, не произнеся ни звука, когда я собирался, когда в спешке натянув джинсы, лихорадочно пытался найти кошелёк и документы на машину, она молчала, когда я, спотыкаясь, на ходу натягивая обувь, выскочил в коридор. Она молчала, когда входная дверь захлопнулась, словно гильотина, навсегда разделив наши судьбы.

Глава 12. Человек рождён для счастья, как птица для полёта [3]

Иногда мир ведёт себя как последняя свинья по отношению к нашим чувствам. Мне было очень плохо, хотелось сесть в машину и уехать куда-то далеко-далеко, сквозь ночь, с чудовищной скоростью, презирая все возможные опасности, сквозь дождь и туман, несмотря ни на что…

Но реальность внесла свои коррективы. Во-первых, на улице давным-давно было светло. Во-вторых, на небе не было ни облачка, так что о дожде в ближайшее время мечтать не приходилось. Ну и последней каплей стали дороги. Страдать, двигаясь со скоростью ниже пяти километров в час, на загруженном загазованном шоссе физически невозможно. Но всё равно мне было очень плохо. Даже удивительно, раньше я бы никогда не подумал, что смогу так страдать из-за девушки. Мне словно вновь стало семнадцать. И я лежал в кровати, силясь уснуть. Удивительно, как я тогда не спился, ведь если даже сон, приносящий забытые, казался мне немыслимым благом.

Анна….

И с каждым новым ударом сердца это имя всё громче и громче звучало у меня в голове, словно рокот приближающегося прибоя, словно артиллерийский залп, сметающий всё на пути, заставляющий землю на мгновение слиться в сладостном экстазе с небесной белизной.

Анна…

С каждым мгновением её образ всё ярче и ярче возникал перед глазами. Я уже не сомневался. Развернувшись через две сплошные, под шокированные взгляды соседей по пробке, я вдавил педаль газа в пол.

Анна…