Человек, личность, духовность

Стало быть, религия выходит вторичным моментом по отношению к философии, хотя и расположена как бы этажом выше, но генетически производна, ибо для объяснения факта (религия) необходимо наличие факта (философия); в такой схеме религия становится теорией философии, и притом, что истинность религии определяет философия, тобто фактическая база. Это означает, что критериум истинности исходит из практики и зиждется на фактах, - основополагающий принцип материалистического познания. Методическая неразборчивость состоит в том, что отношения идеальной природы выводятся способом, предназначенным для проблематики материалистического толка. А между тем Несмелов, рассуждая о возможностях философии и упоминая Аристотеля, очень близко подошёл к сути аристотелевской философии, которая посредством логики показывала духовные элементы человека через материальные органы и в натурфилософском освещении. Именно это освещение на полную мощность было включено в немецкой концепции человека, где человек дан во всей полноте философского тела, и именно благодаря этому человек стал послушным рупором человечества. Несмелов так и не сделал столь напрашивающегося в его силлогистике вывода о том, что в области подлинной религии, в области человека, философия суть оправдание, а не определение религии, а по-другому: философия есть метод религии.

Отрыв метода от идеи и абсолютизация метода (характерная черта материалистического системного подхода) привели Несмелова к роковому убеждению в том, что противоречие человека, загадка человека, принципиально разрешима философским путём, и в готовых философских системах он видел "единственное объяснение, в котором действительно объясняется человек", а системой, единственно способной дать это объяснение, определено христианство. В этой интроспекции проявился отход Несмелова от своего радикального постижения о недоступности для современного познания загадки человека. Непостижимость человека, как и любая иная форма недостаточности разума, не может входить в когнитивный круг рационалистического мышления, ибо не охватывается постулатом о всемогуществе разума, данного в рациональном виде. Что не подвластно разуму, того не существует, - такова красная нить современной системы знаний, ведущая своё начало от античного познания, и она служит основной диагностической чертой классической миростояния в материалистической парадигме человечества. А то, что существует в идее, необходимо должно быть в существовании бытия, а потому все материалистические методы нацелены на зону наблюдаемости, где нет места иной идеологии всемогущества разума, идеально имеющей себя в том, что понимание непостижимости - это факт разума и в этом факте разум черпает себя самого и находит свои основания для самоопределения, а также в этом плане находится оправдание веры. Итак, непостижимость - это житница разума. В заключительной части своего изумительного исследования Несмелов смещается в поле материалистического познания, и в силу этого обстоятельства вынуждается решать проблему постижимости загадки человека, где для этой цели, как он указывает, "...может служить только философское познание христианства, как действительнаго откровения и осуществления вечной истины о человеке", а вся мудрость человекознания склонилась к суждению "О том, что христианство есть Божие откровение вечной истины о человеке и что оно есть богочеловеческое создание Христом единственнаго пути к фактическому осуществлению этой истины" (1994, с. 319).