Человек может

Но, как это ни странно, она считала таким же и своего мужа, Олега Христофоровича, хотя за все время их совместной жизни он не только не совершил поступка, заслуживающего в чем-то осуждения, но и ни разу не сказал ни одного слова, которое можно было бы признать неблагоразумным или даже неосторожным.

Когда Софья узнала о том, что Павел поступает на работу в институт, между ней и мужем состоялся такой разговор.

С о ф ь я (раздраженно). Ты берешь Павла Сердюка?

О л е г  Х р и с т о ф о р о в и ч (рассеянно). Да, да… Такой милый молодой человек… Помнишь, он когда-то наладил электричество…

С о ф ь я. Зачем он нужен в институте?

О л е г  Х р и с т о ф о р о в и ч. Я не понимаю твоего вопроса. Я считаю, что мы обязаны выдвигать молодых способных людей. Кроме того, мне приятно оказать услугу Марье Андреевне — вдове покойного Константина Павловича. Ведь этот молодой человек, по сути, ее приемный сын. И, сколько мне известно, она очень озабочена тем, чтобы помочь его будущему. Кстати, я как-то мельком слышал, что у нее остались неопубликованные работы Константина Павловича.

С о ф ь я. И ты полагаешь, что Марья Андреевна передаст их этому Сердюку?

О л е г  Х р и с т о ф о р о в и ч. Что это ты такое говоришь? Я просто вспомнил о том, каким плодовитым и неутомимым человеком был академик Вязмитин…

С Софьей Павел встретился в первый же день своей работы в институте. Он покраснел и замялся, но Софья поздоровалась с ним, как здороваются с человеком приятным, но малознакомым, сказала, что рада видеть его в институте, что готова быть ему полезной, хотя работает в другом отделе.

Павел заметил, что волосы у Софьи теперь чуть светлей и без седины. Выглядела она словно моложе. Губы были прежние — как свежая шкурка помидора, и все такой же изумительный цвет лица, не тронутого косметикой.

Как у молочного поросенка, — подумал Павел.

В отделе, которым руководил Олег Христофорович, работало двенадцать человек — заведующий, два старших научных сотрудника, три инженера-химика, в том числе Павел, два младших научных сотрудника, аспирант, девушка-физик, которую весь отдел называл «полупроводником», и два механика. Кроме того, еще шесть человек были заняты так называемой хозяйственной тематикой.

Покладистость Олега Христофоровича не поддавалась никакому описанию.

— Что же, — сказал он. — Запишем вашу работу в план как проверку влияния окисей калия на активность катализатора. А вы спокойно занимайтесь своей темой. Все условия вам будут созданы!

Он внимательно следил за работой Павла, помог в изменении схемы испытательной установки. При этом Павел с удивлением увидел, как ловко орудует этот, как ему казалось, кабинетный рассеянный ученый горелкой, сваривая тоненькие стенки стеклянных трубок.

Спустя недели три после того, как Павел приступил к работе в институте, в перерыве — шло заседание Ученого совета института, на которое пригласили всех сотрудников, — к Павлу подошел Олег Христофорович.

— Вам в помощь, — сказал он, — мы переведем в наш отдел Софью Аркадьевну. Она вам будет очень полезна в организационном отношении. Не в химии. Но в организационном — она, как вы убедитесь, незаменимый человек…

— Мне бы не хотелось этого… — начал удивленный Павел.

— Вот и отлично, и отлично, — рассеянно прервал его Олег Христофорович и поспешил навстречу какому-то важному толстяку, который двигался по вестибюлю, расталкивая брюхом людей, загораживающих ему проход. — Я уже думал, что вы подвели меня… Ведь без вашего слова проекта нашего никто не поддержит!..

— Чтоб черт побрал Олега Христофоровича! — пробурчал Павел. — И его жену, — добавил он, желая быть вполне беспристрастным.

На следующий день Софья работала с Павлом.

Да, она была отличным работником. Находчивым, настойчивым, исполнительным и знающим. Олег Христофорович явно недооценивал ее как химика. Во всяком случае, опыта у нее было во много раз больше, чем у Павла. Дело она знала, и Павел прислушивался к ее советам. Вот если бы только…

…Михаил Сергеевич Лубенцов — старший научный сотрудник — вышел за дверь их маленькой лаборатории. Он сейчас же должен был воротиться. Софья повернулась к Павлу, поднялась на носки и притянула его к себе своими сильными жесткими руками.

— Все это время, — горячо прошептала она, — я думала только о тебе. О тебе одном. Я не могу без тебя.

И Павел, который ни на грош не верил Софье, вдруг понял, что она говорит правду.

— Я тоже… часто тебя вспоминал, — сказал он, оглядываясь на дверь.

Все началось сначала. Снова он прокрадывался мимо двери квартиры Вязмитиных — этажом выше. Снова избегал встречаться с Олегом Христофоровичем, а теперь это было намного труднее — они работали в одном институте. Снова Софья требовала не только любви, но и уважения.

Когда однажды он особенно поздно возвратился домой — уже после часа ночи, — тихонько открыл дверь и на цыпочках прокрадывался к своей комнате, из кухни ему навстречу вышла Марья Андреевна.

— Добрый вечер, — сказала она. — Хотите чаю?

— Нет, спасибо, — переминаясь с ноги на ногу, ответил Павел.