Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок

Как обстоят дела с нашим фондом? За первые тринадцать лет его существования основной капитал пожертвования увеличился более чем вдвое с учетом расходов и несмотря на рыночный крах 2008–2009 годов. Что же касается будущего существования университета, бывший канцлер Университета Калифорнии Кларк Керр как-то заметил, что «лишь около 85 организаций непрерывно существуют с 1520 года… около 70 [из них]… – это университеты… Мало что сравнится с университетами по долговечности или жизнестойкости»[316].

Политические моды и веяния приходят и уходят. Группы влияния пытаются добиваться своих целей, расширяя или ограничивая права определенных категорий населения. В многовековой истории математики можно найти вклады самых разнообразных культур, верований и общественных систем. Мы постановили, что никого из кандидатов нельзя считать более или менее предпочтительным на основании их расы, религии, гражданства, пола или убеждений и что критериями выбора должны быть только математические таланты и потенциал будущих достижений, а также воля и способность к их реализации[317].

Мы надеемся, что спланировали все как следует и что наш дар, подобно завещанию Бенджамина Франклина, послужит на благо многих поколений.

Еще одна возможность для благотворительного пожертвования, соответствовавшего нашим критериям, возникла в 2004 году. Администрация Джорджа Буша-младшего жестко ограничила возможности государственного финансирования исследований стволовых клеток. Более того, лаборатории, занимающиеся этими попавшими в опалу исследованиями, должны были быть абсолютно отделены от учреждений, получающих государственное финансирование. Теоретически, если для запретной работы использовался хотя бы карандаш, купленный на государственные средства, то весь федеральный грант мог и даже должен был быть отменен.

Стране угрожали отставание в развитии спасающих жизни медицинских технологий, массовая утечка мозгов ученых, которые перебирались за границу, чтобы продолжать свою работу, и утрата лидирующего положения в области технологий использования стволовых клеток. В дело вмешались калифорнийские избиратели, проголосовавшие за выпуск облигаций на 3 миллиарда долларов, предназначенные для создания Калифорнийского института регенеративной медицины (КИРМ, California Institute for Regenerative Medicine, CIRM). Его задача состояла в обеспечении десятилетней поддержки исследований стволовых клеток, свободных от введенных Бушем ограничений.

КИРМ должен был профинансировать пять или шесть центров, организованных в разных университетских кампусах штата, каждый из которых должен был получить в итоге несколько сот миллионов долларов. Эти деньги позволили бы создать исследовательские подразделения, полностью независимые от какого-либо государственного финансирования, а также гранты на разработку новых методик лечения с использованием стволовых клеток. В УКИ уже существовала сильная группа специалистов по стволовым клеткам; к тому же университет находился в богатом биотехнологическими компаниями округе Ориндж. Однако для участия в этой программе университет должен был за два года построить здание исследовательского центра, а кроме того, значительная часть финансирования должна была поступить от самого университета и частных спонсоров. Кто в округе Ориндж имел достаточно денег и желания, чтобы стать ведущим частным спонсором?

Следующая часть этой истории началась еще в 1966 году, когда один старшекурсник Университета Дьюка попал в страшную автомобильную аварию. Он лишился в ней скальпа и потерял много крови. К счастью, скальп нашел полицейский, и его прикрепили на место. Немалую часть четвертого курса студент провел в больнице, и именно там он прочитал книгу «Обыграй дилера». Следующим летом, между выпуском из университета и трехлетней службой на флоте, он, не обращая внимания на советы матери, отправился в Лас-Вегас и стал одним из первых счетчиков карт[318].

Руководствуясь советами, изложенными в «Обыграй дилера», он взял с собой банкролл 200 долларов и увеличил его до 10 тысяч. Это заняло у него четыре месяца. Изнурительные дни за игорными столами часто продолжались по шестнадцать часов. Это был нелегкий заработок, но более ценным для этого молодого человека, как и для многих до и после него, было то, чему он при этом научился. Как сам он сказал впоследствии, «я и представить себе не мог, что четыре месяца, проведенные в Лас-Вегасе, заложат основу для успешной карьеры на Уолл-стрит. [Они] научили меня нескольким важным принципам, которые я применяю вот уже двадцать пять лет…»[319].