Человек находит себя

После, уже дома, Таня долго сидела у окна и все думала о детстве, о Громовых, о Георгии. И ощущение, что ей мучительно не хватает чего-то — своего, родного, личного, — становилось все острее, все томительнее. И ей казалось, что узнай она сейчас, вот сию минуту, где Георгий, где все они, — кажется, немедленно кинулась бы туда: бежала бы, летела, ехала… Пускай даже тысячу верст! Ей и в голову не могло прийти тогда, что скоро, всего через несколько дней она увидит Георгия.

Произошло это в одно июньское воскресенье. В дверях магазина на Кузнецком мосту Таня столкнулась с женщиной, лицо которой показалось очень знакомым. Таня настолько растерялась, что даже остановилась в дверях, загородив выход. Женщина нахмурила брови. Таня извинилась и дала пройти.

«Боже мой! Да ведь это Ксения Сергеевна!..» — догадалась она уже в магазине. Забыв о покупках, выбежала на улицу, огляделась, повторяя про себя: «Она это… Она!» Но разве среди множества людей отыщешь одного, мгновенно промелькнувшего человека. Таня наугад пошла влево. Почти бежала, наталкивалась на прохожих, извинялась, сбавляла шаг, снова бежала… Только пройдя квартал, сообразила, что все это невероятно глупо. Ну как она найдет Ксению Сергеевну, не зная даже, в какую сторону та пошла?

Таня уже подумала об адресном столе и без конца ругала и упрекала себя за то, что сразу не сообразила, не узнала Ксению Сергеевну. Потом пришла мысль: возможно, обозналась — ведь бывают похожие лица! «Нет, не может быть! Это она, она!»

А часом позже Таня увидела Ксению Сергеевну на троллейбусной остановке.

Heт, она в самом деле не ошиблась! Рядом стоял мужчина в соломенной шляпе. Такая шляпа, помнилось, мелькнула в дверях магазина, когда Таня столкнулась с Ксенией Сергеевной. Это, конечно, Андрей Васильевич. Его не узнать было невозможно. Сомнение исчезло окончательно…

Таня подошла и, волнуясь, робко сказала:

— Ксения Сергеевна, здравствуйте… Андрей Васильевич…

Женщина свела брови и долго, внимательно смотрела Тане в лицо.

Таня растерянно улыбнулась, как бы извиняясь за то, что стала такой «неузнаваемой». Наверно, это была та давняя, особенная Танина улыбка, не узнать которую было невозможно. Лицо Ксении Сергеевны вдруг посветлело.

— Неужели? Танюша? Родная! Девочка ты моя… Танюша! — восклицала она и, позабыв, что кругом люди, обняла ее, прижала ее голову к своей груди. — Девочка ты моя… Девочка ты моя… — Радостные слезы падали на Танины волосы, на лицо.

— Здравствуйте, здравствуйте, Таня! — говорил Андрей Васильевич и долго тряс ее руку.

Подошел троллейбус, и Громовы увезли Таню к себе. «Едем, едем скорее, — повторяла Ксения Сергеевна, — Георгий так обрадуется!»

Это было то радостное потрясение, какое Таня испытывала разве лишь в детстве от неожиданного чуда, вычитанного в волшебной сказке. Георгий в Москве! И мгновенно все отрывочные воспоминания, раздумья, мысли — от упавшей когда-то звезды до «Песни без слов», которую недавно сыграл Николай Николаевич, — все разом сбежалось в одну, пронзительную и нетерпеливую мысль: «Увижу!»

Никогда еще троллейбус не двигался так медленно, не были такими долгими остановки…

Таня вошла в квартиру Громовых и остановилась посреди комнаты. Перед нею стоял рояль. С открытой клавиатурой. С нотами на пюпитре. Рядом — этажерка из темного дерева, а на ней на всех пяти полках лежали ноты, ноты… До самого верха.

Георгия не было дома. Только скрипка его лежала на рояле. Таня не утерпела: подошла и тронула пальцами струны. Они слабо зазвенели, а она вздохнула и улыбнулась Ксении Сергеевне.

— Вы опять будете играть вместе, — сказала Ксения Сергеевна и объяснила, что Георгий ушел, должно быть, к товарищу и очень скоро придет: вон даже скрипку не убрал.

А Таня вдруг словно онемела: отчаянная радость встречи и внезапная боль от слов Ксении Сергеевны точно отняли язык, не дали сказать сразу же все то, что нужно бы сказать немедленно. К тому же Ксения Сергеевна ничего больше не спросила, усадила Таню на диван и, взяв за плечи, долго-долго вглядывалась в ее лицо. Потом порывисто и молча обняла. И, окончательно удостоверясь, что встреча эта наяву, сказала, глубоко вздохнув:

— Танюша… — Она поднялась, принесла ореховую рамку со стола и, подав ее Тане, села снова. — Вот… Последняя фотография. Не правда ли, как не похож он на того мальчишку, которого ты помнишь?

Таня долго вглядывалась в черты знакомого и такого неузнаваемого лица. Большие задумчивые глаза Георгия под чуть сведенными бровями показались ей грустными…

А Ксения Сергеевна рассказывала. Георгий, когда Таня отстала от эшелона, не давал покоя, все спрашивал, когда же в конце концов найдется Татьянка и что это за бестолковые люди, которые никак не могут найти всего только одну маленькую девочку. Легко сказать — найти! Где только не искали они, куда только не писали…