Человек находит себя (первое издание)

— Счастливо творить, юноша! — пожелал Горн, проводив Алексея на крыльцо. — Значит, за контрольный аппарат не волнуйтесь, вместе соорудим! Пока, пока! До скорого свиданья! — и помахал рукой.

И снова не стало оставаться времени на еду и сон. Алексей то застревал на фабрике и, поймав пробегавшего мимо Горна, советовался с ним, то устраивался за большим общим столом дома, раскладывал чертежи… Он сделался крайне рассеянным.

Как-то вечером он постучал в комнату Тани и, когда услышал в ответ «Да, да!», приотворил дверь.

— Татьяна Григорьевна, — сказал он, входя, — извините меня, потревожил… Просьба к вам: подскажите. — Он положил на стол чертеж, испещренный карандашными пометками Горна. — Вот посмотрите сюда… Вот… Ну не лезет в голову и только! В общем, заело. Думал до Горна слетать, да неловко, поздно уж, и так ему надоел… — Он помолчал и виновато добавил: — Вот вам теперь надоедать пришел.

— Ну, это пустяки, — просто сказала Таня, достав с этажерки справочник. — Где у вас остальные чертежи? Пойдемте.

2

Таня сидела возле Алексея за столом в общей комнате. За дверью в мастерской Ивана Филипповича слышалось частое покашливание, остро шипела цикля. Варвара Степановна ушла куда-то к соседям. На стене мерно стучали часы. Сильная лампа заливала просторный стол ярким светом. От резкого сентябрьского ветра позванивали черные стекла. В них изредка ударяли крупные хлесткие капли. Видимо, собирался дождь.

Выслушав объяснение Алексея, Таня подправила чертеж и открыла справочник. Она выводила на бумаге формулы, множила и делила на логарифмической линейке, изредка листала справочник…

Покончив с расчетами, Таня поинтересовалась проектом вообще. Алексей рассказал свой замысел, и она подумала: «Какой он все-таки молодец!»

— Сколько классов вы кончили, Алексей Иванович? — спросила Таня.

Услышав в ответ, что ушел из восьмого, она покачала головой. Даже восьми не кончил, а как интересно всё у него задумано! Не всякому инженеру это по плечу, он же только практик, простой рабочий, в сущности… Какие оригинальные решения!

Алексей стоял теперь у стола рядом с нею и тоже думал, все больше и больше мрачнея.

«Светлая голова у нее! До чего светлая! А я-то, чурбан!» Ей двадцать четыре года, а ему, Алексею Соловьеву… Да что там считать! Уж, наверно, половину своего века прожил, а знания? «Какой же я дурак, что не учился, когда возможность была!» Таня, как будто угадав его мысли, спросила:

— Почему вы не стали учиться дальше, Алексей Иванович? Как свободно, как радостно вы бы сейчас чувствовали себя!

Сказала она это без всякой тайной мысли, а у Алексея возникло тяжелое и странное чувство. Знаний мало. Да, конечно. И это не только мешает творить и стесняет свободу его мысли, это незримой стеной отделяет его от Тани вместе со всеми его чувствами.

— Из вас получился бы замечательный инженер, — сказала Таня, перебирая на столе чертежи.

— Татьяна Григорьевна, я даю вам слово: начну я учиться, начну, вот увидите! — взволнованно заговорил он. — В Новогорске открывается школа взрослых, заочная, я туда поступлю. Одного боюсь, как с работой. Справлюсь ли?

— Это будет зависеть от вас, от желания вашего, от упорства.

— Поступлю! — Алексей рубанул воздух ладонью и улыбнулся. — А затрет если? Вы поможете?

— Сколько хватит умения, — ответила Таня. — Постучите, и я приду, помогу…

«Не отталкивает, не гонит, помогать соглашается!» — подумал он. Это было самой светлой надеждой…

На столе лежала Танина линейка. Алексей подобрал ее, повертел в руках.

— Татьяна Григорьевна, — нерешительно проговорил он, — просьба у меня: научите пользоваться логарифмической линейкой, а?

— А не трудно покажется… так сразу?

— Я ведь не вовсе дурак, — улыбнулся Алексей, — пойму как-нибудь.

— Ну что ж, давайте познакомлю. Садитесь рядышком…

И Таня начала объяснять.

— Смотрите, вот это шкала ДЭ…

Понимал Алексей плохо. Его путало множество шкал, цифр, делений и, главное, то, что сидел он «рядышком». Его волновала близость Тани. Самый простой пример он не смог решить.

— Как же мне попонятнее вам объяснить? — огорченно проговорила Таня и начала объяснение снова. Закончив, она с надеждой взглянула на своего ученика: — Теперь поняли вы, Алексей Иванович?

— Понял, понял, — поспешно признался Алексей, ровно ничего не поняв, — только… повторите, пожалуйста, еще.

И Таня в третий раз начала объяснять…

Алексей добросовестно уставился на шкалу линейки. Придвинувшись совсем близко к Тане, он как бы невзначай касался ее локтя. От этого делалось жарко и хорошо, но зато шкала начинала издевательски плясать него в глазах.

— Алексей Иванович! Для кого я объясняю? — спросила Таня, отодвигая локоть.

Алексей сконфузился, и, может быть, именно это отрезало путь к отступлению. Таня была рядом. Перед ним было ее лицо, глаза, серьезные и немножечко лайковые, губы… вот-вот на них появится ее хорошая, особенная улыбка…

Алексей взял Танину руку. Она была теплой и мягкой по сравнению с его грубой ладонью.

— Таня! — голосом, переходящим на шепот, назвал он ее по имени. — Милая, позвольте сказать вам несколько слов…