Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории

– Боюсь, – перебил логик, – что создателей корабля более волновала телесная мощь и умственные способности кормчего. Скорее всего, они нашли лучшего из тех, кого можно было подготовить за столь краткий срок.

– И все-таки! Какой-то Гагар, да еще тебеец! – воздел руки к небу почтенный филолог. – Надеюсь, хотя бы его внешность подобает его деянию.

– Ну, такую ошибку они все же не сделают, – заметил Феомнест. – Портрет этого тебейца будет отныне висеть на каждом углу.

– Я верю в наших мастеров, – улыбнулся Марон. – При должном тщании они могут облагородить даже звериный лик до человеческого, не нарушая притом сходства.

– Вот именно, – Аркисий Ном склонил голову. – Остается уповать на то, что нас обманут достаточно искусно. И все из-за проклятой спешки в таком важном вопросе! Можно было подождать год-другой, пока для исполнения миссии не нашелся бы человек, совершенный во всех решительно отношениях. Но нет, мелкое политиканство испортило страницы наших хроник. Просто я не знаю, что это…

– Сейчас сенаторы в загородных имениях спешно пакуют вещи, – усмехнулся Феомнест. – Наверняка спекулянты уже скупают билеты до Центральной Станции.

– Доколе, спекулянты, вы будете испытывать наше терпение, – Эбедагушта Марон, не вставая, резким движением выбросил вперед правую руку, изображая оратора на площади, – вы, кровопийцы, преступно разоряющие наших обожаемых сенаторов, бедность коих вошла в римские пословицы…

Феомнест хихикнул.

– Следовало бы нашей пресловутой Инквизиции перестать преследовать инакомыслящих и взяться и за сенаторов, и за спекулянтов, – пробурчал Аркисий. – А излишки средств передать на нужды Мусейона, который, видит Всевышний, нуждается.

Высокоученый Феомнест вел подобающий ученому мужу скромный образ жизни и отличался редким бескорыстием. Но он постоянно ворчал по поводу недофинансирования Сенатом фундаментальных наук, особенно гуманитарных. Его возмущало, что естественнонаучные факультеты благоденствуют, в то время как филологи и историки, составлявшие славу древнего Мусейона, ютятся в постройках, воздвигнутых чуть ли не до пришествия Освободителя.

– Доброго дня всем! – неожиданно раздалось над сводами зала.

– Хайре, – доброжелательно отозвался логик.

– Хайре, Световит, – аккуратно выговорил сириец. – Ты слышал новость?

– Еще бы! – вошедший легко пересек зал и начал устраиваться на свободном ложе.

Был он высок, светловолос, черты лица выдавали в нем славянина. Этот новый народ, чьи исконные нравы напоминали о древних спартанцах, за последнее столетие стремительно цивилизовался. Но северная диковатость все же давала о себе знать как в облике, так и в манерах.

Световит работал в самом сердце Мусейона, Вычислительном Центре, имея дело со сложнейшими устройствами. К сожалению, хорошее образование не мешало ему возлегать, не омывшись с дороги.

– Поздравляю, коллеги! Теперь все будет по-другому, – начал он, по-варварски широко открывая рот, – пришла новая эпоха…

– Не вижу ничего особенно нового, – раздраженно сказал Аркисий, так и не поприветствовав вошедшего, – первый спутник был запущен лет двадцать назад. Тогда тоже ждали какую-то новую эпоху…

– Какой еще спутник? – не понял Световит. – Я о главной новости!

– Я о полете корабля с человеком, – недовольно заметил высокоученый Ном.

– Ну да, и я о нем. На корабле была установлена станция цифропередачи. Мы установили прямую связь с Кесарией Атлантийской. Передано тысяча восемьсот мегаоктетов, связь устойчивая. Это значит, – завершил он, глядя на недоуменные лица слушателей, – что задача построения всеримской сети обмена данными решена.

– Ну да. Осталось поставить вычислитель в каждый дом, – съязвил Аркисий, – и радиостанцию.

– Радиостанции можно ставить в удобных местах и соединять с домами граждан проводами, – не принял иронии славянин, – а что касается вычислителей – кто видел новые машины хорезмской работы?

– Я видел, – заявил Феомнест, – они называются настольными, но не всякий стол выдержит такую тяжесть.

– Значит, новых ты не видел, – констатировал Световит. – Их привезли в Центр позавчера. Они и в самом деле настольные. Емкость постоянной памяти, – добавил он гордо, – пятьсот мегаоктетов. Рабочая частота вычислительного кристалла доходит до восьмидесяти килоэмпедоклов…

– Ничего не понимаю в октетах и эмпедоклах, – заворчал Аркисий Ном, почуяв, что разговор клонится в неинтересную для него сторону, – давайте лучше послушаем, что делается в мире, пока Фаларика не начал упражняться в красноречии. Световит, включи звук.

Молодой варвар покосился на высокоученого Нома несколько недовольно, но перечить уважаемому старику, разумеется, не стал. Вместо этого он поднялся и выкрутил ручку приемника до отказа.

– Вы слушаете первый канал, – загрохотало из-за решетки. – Новости…

– Пожалуйста, потише, – попросил Феомнест. – Невозможный грохот.

Славянин подкрутил звук и вернулся на место.

Все замолчали.