Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории

– Кто? – не поняла Луська.

– Кащеи, – объяснил я. – Самые обычные кащеи. Только они теперь называются «главы государств». У этого парня, – показал я на Обаму, – в потайном месте хранится корона… серьезная корона, когда-то ее носил ответственный за транспорт и связь Атлантиды. Поэтому Америка – великая страна. А вот у этого, – ткнул я пальцем в сухопарого, которого в эту секунду видел насквозь, со всеми потрохами, – венец слабенький, его носил какой-то мелкий функционер, отвечавший, кажется, за состояние береговой полосы и морские купания… Поэтому его страна – не Америка и никогда Америкой не будет, а будет пробавляться туризмом. Китайцы в пятидесятые годы где-то украли корону ответственного за промышленные районы. А мы…

Я набрал воздуху продолжить тираду, но нитка под языком внезапно лопнула. Еще секунду назад я знал все, и вдруг как будто выключили свет: в голове осталась только звенящая пустота.

– Выключи, – попросил я.

Луська махнула пультом, и телевизор погас.

– Я пойду сейчас, наверное, – сказал я, чтобы хоть что-то сказать.

Ненаглядная посмотрела на меня очень внимательно и молча кивнула.

Собачья жара

Посвящается Андрею Кураеву[1]

Автопародия

Римская Республика, Александрийский Мусейон.

961 год эры Христа Освободителя

Высокоученый Аркисий Ном осторожно погрузил босые ступни в бассейн. Вода была подобающе подготовленной: горячей, но не обжигающей, с должным содержанием соли, целебной серы и пихтовой смолы. Аркисий был последователем школы гиппократика Дориона Коринфского, утверждающего, что действие воды и тепла на кожные покровы расслабляет и успокаивает. Сейчас он в этом особенно нуждался: последнее заседание Ученого Совета проходило весьма бурно.

Купальня вмещала два бассейна и четыре ложа. На соседнем, довольно покряхтывая, возлежал логик Феомнест. Молодая слушательница-эфиоплянка только что сделала ему массаж, и теперь он блаженствовал, закутанный в горячие льняные простыни по самое горло.

– Обычный стариковский досуг, коллега, – сказал Аркисий, осторожно опуская ноги ниже, давая привыкнуть к жаре, – сидеть в тепле и болтать о пустяках.

– А что еще делать? «Звездный ярится Пес», – процитировал Феомнест избитую Алкееву строфу и повел подбородком вверх, под купол.

В круглом окне бушевало египетское солнце. Недавно верхнее стекло сменили на затемненное, но огненные клыки светила оказались крепче черного хорезмского хрусталя.

– Да, собачья жара, – откликнулся Аркисий.

– Простите невежду, – подал голос богослов Эбедагушта Марон, возлежащий на третьем ложе, – откуда взялось это выражение? Жарко, конечно, но при чем тут собаки?

Аркисий тем временем осторожно встал на дно бассейна. Дно было выложено галькой: в соответствии с учением Дориона, острые грани камней, врезаясь в подошвы, передавали телу некие благотворные токи. По правде сказать, высокоученый Аркисий Ном в это не верил. Просто ему нравилось стоять босиком на гальке.

– Ты молод, – наставительно сказал он сирийцу, – как и ваш народ. А мы, греки, стары и помним языческие байки. У нас был миф о пастухе Икарии, которому бог Дионис преподнес мех с вином и научил виноделию. Икарий принес вино в Аттику и напоил им крестьян. Но те приняли вино за яд из-за производимого им действия и убили винодела. Дионис превратил его в созвездие Пастуха, а его невинную дочь, умершую от горя над телом отца, – в созвездие Девы. Его же пес Меру был превращен в созвездие Большого Пса…

– По другой легенде, в созвездие был превращен Лайлап, преследовавший тевмесскую лисицу, – заметил Феомнест. – Весьма известная апория.

Аркисий махнул рукой:

– У вас, у логиков, только апории на уме. Кстати, в чем заключается эта? Не могу вспомнить, – он потер морщинистый лоб ладонью.

– Тевмесская лисица могла убежать от любой погони, а пес Лайлап мог догнать любую добычу. Когда Лайлап погнался за тевмесской лисицей, возник парадокс. И боги, чтобы не допустить разрушения умостроя Вселенной и ввержения ее в хаос, превратили пса в созвездие, – охотно объяснил Феомнест, потягиваясь на ложе.

– Я слышал похожую историю от магистра Ли Хао, – осторожно заметил Марон, – только там речь шла о непробиваемом щите и всепробивающем копье. Но все-таки: при чем тут жара?

– Главная звезда созвездия, – вернул себе слово Аркисий, – была названа Сириусом, или, по-латински, Каникулой, то есть «собачьей». Когда Солнце вступает в созвездие Псов, начинается жара.

– Весьма благочестивая история, – почтительно сказал Эбедагушта, осторожно вытягиваясь во весь рост. Ложе было коротковато для долговязого сирийца.

– Про Лайлапа? Да, боги поступили ответственно, в отличие от нашего правительства, – съязвил Аркисий, вспомнив о дебатах в Совете. – Эти готовы ввергнуть в хаос все что угодно, лишь бы остаться на теплых местах.