Человек. Образ и сущность 2013. Гуманитарные аспекты. Языки меняющегося мира: Контакты и конфликты

Как отвечает на вопрос о происхождении языка комплекс этих наук?

Прежде всего, считается закономерным обращение к новым знаниям об ископаемых гоминидах. Что оно дает? Это обращение позволяет окончательно поставить крест на гипотезе «мозгового Рубикона», т.е. необходимости для появления речи достижения объема мозга в 750 см³. Оказывается, у некоторых типичных архантропов объем мозга уменьшается пропорционально уменьшению тела и достигает 400 см³. Другой аспект проблемы – членораздельная речь. К числу анатомических признаков, наиболее важных для происхождения членораздельной речи, относили низкое положение гортани. Однако исследования показали отсутствие у современных людей надежной корреляции между этими факторами. Важным качеством языка человека считается способность произносить длинные высказывания. Без этого невозможен синтаксис. Эта способность связывалась с шириной позвоночного канала. Однако, как оказалось, прямоходящие архантропы имели позвоночный канал примерно той же ширины, как и другие приматы. Происхождение языка связывалось с возникновением специфических выпуклостей на внутренней поверхности черепа в областях, где у людей находятся речевые центры (поле Брока и поле Вернике). Однако границы зон Брока и Вернике бывают не вполне очевидны даже при изучении мозга живых людей16.

Хорошая наука кажется совпадающей с открытием конкретного явления, которое и есть очевидная причина происхождения языка. Но это представление, как ни странно, может подтолкнуть исследователя, отвергающего традиции классической философии, к попаданию в объятия плохой философии.

В качестве примера можно привести суждение, как бы «научно» фиксирующее реальный процесс: «В процессе онтогенеза (не только у детей, но и у взрослых) язык как бы блуждает по коре, выбирая… где ему “угнездиться”»17. В этих «научных» категориях язык предстает как субъект, самостоятельно принимающий решения о своем пространственном местонахождении. Характеристика его перемещения («как бы блуждает») допускает, что субъект не совсем точно ориентируется в обстоятельствах и действует методом проб и ошибок, выбирая свое местонахождение.

Таким образом радикальный подход, снисходительно относящийся к традициям философии, вынужден следовать своей крайне примитивной, если не сказать, убогой «философии».

Высказывались суждения, согласно которым для возникновения языка важное значение имеет асимметрия мозга. Но асимметрия мозга обнаруживается у самых разных животных18 – у млекопитающих, птиц и земноводных.

Считается, что огромное значение для понимания происхождения языка имеет обнаружение «зеркальных нейронов», которые сыграли важную роль в формировании поведенческого подражания, что помогло формироваться и звуковому подражанию. Но это не решение проблемы происхождения языка, поскольку речь идет о подражании уже существующему языку, происхождение которого и следовало бы объяснить.

Перспективным представляется путь, ведущий от естественных способностей развитых животных, таких как дельфины и приматы, к человеческим свойствам. Имеется в виду, что процесс совершенствования механизмов манипуляции с различными предметами влечет за собой развитие мышления, которое может получать свою внешнюю реализацию в формах звука. Разве это не праязык, который в процессе естественного отбора и осуществляет «скачок» к языку человеческому?

Обработанный шимпанзе предмет, который используется для решения какой-то конкретной задачи, – это свидетельство «обратного моделирования», т.е. наличия образа предмета в сознании обезьяны и «плана» его реального использования. Значит, у шимпанзе имеется цель, наличие орудия, которым она обрабатывает материал, превращая его в новое орудие, позволяющее ей достигнуть поставленной цели.

Возникает вопрос: почему же она не начинает пользоваться членораздельной речью и не создает свой язык? Быть может, она все же имеет свой язык, но отличный от языка человека? Исследователь, возможно, совершает ошибку, если ожидает, что обезьяна должна заговорить именно человеческим языком? Но тогда следует допустить существование языка и у дельфинов, поскольку они обладают механизмами звуковой коммуникации, признать наличие языка птиц, как разговорного, так и певческого.

Очевидно, однако, что этим путем мы уходим от проблемы, даже отрицаем ее существование, поскольку начинаем толковать сущность языка как тождественного звуковой коммуникации, существующей в животном мире.