Человек огня

Тот, оставшись один, понял, что завтрашнее объяснение будет бурным. От этого он почувствовал себя только счастливее. То, что он познал с Кристиной, превзошло все его ожидания, и Джо знал, что это останется с ним навсегда. Гнев Нормана усилил его радость: это значило, что он повел себя как мужчина. Он ощущал это всем своим телом. Ликование самца будоражило его кровь, и мысль о предстоящей схватке с Норманом обостряла это чувство: именно этого он и хотел. Широко раскинув руки, он смотрел в небо.

Впервые в жизни Норману не терпелось избавиться от действия кислоты. Из любви к Кристине он притворился беззаботным и даже изобразил экстаз, когда, взобравшись вместе с ней на цистерну ассенизатора, любовался восходом солнца над пустыней.

В одиннадцать утра они легли в палатке, чтобы поспать: он прижал Кристину к себе и понял, что ничего не изменилось. Сон долго не шел из-за действия ЛСД. Проснулись они в пять пополудни.

Норман посмотрел на окружающие краски — они вновь стали стабильными. Он понял, что ум его освободился от постороннего влияния, и сказал Кристине, что пойдет прогуляться.

«Этот трус Джо наверняка прячется», — думал он. Ему пришло в голову вернуться на то место в пустыне, где этой ночью он застиг любовников. Парень ждал его там, сидя по-турецки в пыли. Он защитил голову от солнца, натянув на нее свою юбку.

— Привет, Норман, — поздоровался он с широкой улыбкой.

Его победоносный вид разозлил Нормана, и он протянул руку:

— Верни мне марки.

Джо достал их из кармана и бросил ему.

— Мы квиты? — спросил он.

— Вот именно. Никто не заставлял тебя глотать кислоту. Зачем ты притворился?

— А по-твоему, зачем?

— Я так и думал. Значит, ты все сделал умышленно. Давно ты вынашивал этот план?

— Два года.

— Два года! Я и не знал, что ты так меня ненавидишь.

— К тебе это не имеет отношения.

— Тогда еще хуже. Я не знал, что ты до такой степени ненавидишь Кристину.

— Я люблю ее безумно уже почти три года.

Минуту назад Норману хотелось расквасить ему физиономию. Но тут вдруг он увидел перед собой ребенка и сел рядом.

— Бедный мой мальчик.

— Не жалей меня. Сегодня ночью я познал лучшее из лучшего. Ты не заслуживаешь этой женщины.

— Ты прав. А кто ее заслуживает — ты?

— Я по крайней мере сохранил для нее девственность.

— Как? Не может быть!

— Быть девственником — само по себе это фигня. Просто я не хотел спать ни с какой другой. Зато ни у кого не было такого грандиозного первого раза, как у меня этой ночью.

Норман больше не велся на провокации Джо. Он всерьез за него встревожился.

— А теперь что ты намерен делать? — спросил он парня.

— Это будет зависеть от Кристины. Я думаю, ты ее бросил.

— Ты что?

— Она тебя бросила?

— Ты спятил.

— Вы останетесь вместе после того, что произошло? Вы исповедуете свободную любовь или тому подобную чушь?

— Мы исповедуем, что хотим, тебя это не касается.

— Но я-то опять хочу Кристину! Ты запретишь ей со мной видеться?

— Я ничего ей не запрещаю, она не моя собственность. Но что бы она ни решила, тебе, знаешь ли, надо спать с другими девушками.

— Понятное дело: это в твоих интересах. Никогда я не буду спать с другой.

— Это не в моих интересах, а в твоих, — покачал головой Норман. — Для меня-то что меняет, переспишь ты с Кристиной один раз или пятьдесят? — Он вовсе не думал того, что сказал, но знал, что, запрети он Джо доступ к своей женщине, парень только еще больше упрется. — Зато для тебя это меняет все. Твой случай классический, хрестоматийный: подростки, которые чересчур боготворят единственную женщину, неизбежно становятся под старость извращенцами, падкими до девочек. Ты хочешь в шестьдесят или семьдесят лет ошиваться у входа в школу? Тогда ты на верном пути.

Джо посмотрел на него с брезгливой ненавистью.

— Ну да, я знаю, твоя любовь так чиста! — продолжал Норман. — И все же я говорю тебе горькую правду. Если ты до двадцати лет не будешь спать с ровесницами, это тебе аукнется пятьдесят лет спустя. А то, что круто для мальчишки, гадко для старика.

— Ты наплел мне с три короба, лишь бы я не спал с Кристиной.

— Спи с Кристиной, если хочешь («если она хочет», — подумал он про себя). Но не с ней одной. К чему этот монотеизм? Оглядись вокруг. На «Человеке огня» половина девушек — модели. И все доступны.

С этими словами Норман оставил Джо, чтобы не вернулось желание расквасить ему физиономию.

Вернувшись в палатку, он застал там Кристину.

— Где Джо? — спросила она.

— Развлекается.

— Значит, он вернется не скоро?

— Почему ты спрашиваешь?

Вместо ответа она кинулась ему на шею.

Наутро Норман любил весь мир. Он смотрел, как Джо помогает Кристине готовить завтрак, и услужливый вид парня умилял его. «Это мой сын, — думал он. — Больше сын, чем прежде. То, что случилось, доказало это». Он любил его еще больше оттого, что сумел превозмочь свой гнев и, благодаря этому испытанию, открыл в себе лучшие стороны.

Никогда еще не была так сильна его любовь к Кристине. Она говорила с Джо ласково, как старшая сестра. «Лишь бы ему это не было слишком тяжко», — волновался Норман не без тайного ликования.