Человек огня

И тут только она поняла. Конечно, она читала и слышала об этих ужасных маленьких рыбах-людоедах, которые в секунды могут превратить тело человека в скелет. Осознание заставило ее задрожать, она подняла на него взгляд, словно еще не верила, что стоит в безопасности.

— Да, — мрачно кивнул он, — вам очень повезло, сеньорита Доннелли. Известны случаи, когда человек опускал руку в эти воды и доставал ее без пальцев! Что, во имя неба, заставило вас так рисковать? Если бы у вас на пальце был хоть малейший порез, запах крови привлек бы этих фурий, они собрались бы ордами и рвали плоть с ваших костей!

Она вздрогнула. Земля под ногами словно заходила ходуном: в сознание проникла нарисованная им жестокая картина. Бесполезно объяснять, что она забыла о существовании таких ужасов посреди окружающей их красоты. Бесполезно объяснять, будто она знала, что пираньи не заинтересуются человеком с неповрежденной кожей. Если она скажет, что знает случаи, когда люди без всякого вреда для себя плавали среди этих крошечных каннибалов, он, чего доброго, в гневе может столкнуть ее в реку и велит доказать это на своем примере!

Эта мысль вызвала у нее истерический смех, прежде чем она смогла его сдержать. Еще больше разгневанный этим звуком, он яростно произнес что-то неразборчивое и вытащил ее из тени на полный свет луны.

— Вы считаете это смешным? — спросил он, почти не разжимая губ. — Как я уже сказал, сеньорита Доннелли, вы либо бесчувственны, либо глупы, но что бы это ни было, вас определенно нельзя оставлять одну в глубине джунглей!

Ошеломленная, она могла только молча смотреть на него. Тяжелые пряди волос высвободились от последних сдерживающих заколок и упали на плечи, словно стыдясь своей красоты перед таким презрением; вместе с ними упал и дух Тины. Она чувствовала, как его руки крепче сжимают ее плечи, умоляюще подняла голову, словно просила избавить ее от физического наказания, которое будет только справедливым. Она женщина и потому не подлежит наказанию, которого явно заслуживает, и, видимо, только сознание этого его и остановило. Снова она почувствовала его сдержанную ярость: условности заставляли его отказаться от природного инстинкта, призывавшего наказать. Тина отшатнулась от дьявола, смотревшего на нее из глубины голубых глаз пумы, но он был слишком быстр и остановил ее движение. Рывком он придвинул ее к себе, прижал к своему жесткому телу, и у нее было только мгновение, чтобы прошептать: «Нет!», прежде чем его губы заставили замолчать ее дрожащий рот.

Поцелуй должен был означать наказание, и именно так она встретила его намеренную грубость. Но потом ее предательские губы начали двигаться с неожиданной страстью, которую она не могла контролировать, и, как цветок, раскрывающийся под лучами солнца, она ответила на его поцелуй с пылом, показавшим ему всю глубину чувств, которые она пыталась скрыть.

Он резко удивленно выдохнул и оторвался от ее рта. Посмотрел на ее ошеломленное лицо, и жесткое выражение его глаз сменилось пылом желания, которое обещало бесконечный восторг, если она только посмеет дойти до кульминации. Он медленно протянул руку и обвил свое загорелое запястье ее прядью; волосы на фоне темной кожи казались золотым браслетом. И в голосе его звучала почти такая же сила, как в поцелуе. Он медленно произнес:

— Думаю, лед не может существовать под такой горячей поверхностью, querida{ Любимая, возлюбленная. — Прим. перев.}.

Сцена была точно создана для любви. Глубокая загадочная река несла свою негромкую музыку в цветистых берегах у их ног; небо цвета индиго и огромная благожелательная луна усиливали очарование ночи; и даже шелест и неожиданные крики джунглей только усиливали ощущение безопасности в его сильных объятиях. Тина пыталась прийти в себя, но все в ней сопротивлялось этому порыву к благоразумию. Настолько, что когда его губы снова впились в ее рот, она не сопротивлялась, но с обезоруживающей невинностью отдалась его ласкам. Его второй поцелуй так много сказал ей. Небесный экстаз, охвативший ее душу, подсказал ей, что если она упустит его, — больше никого другого не захочет. Поцелуй сказал ей и другое: он мужчина со множеством обликов; он одновременно нежен и безжалостен, силен, но мягок; способен на сочувствие, но требователен. Она еще сильней прижалась к его крепкому телу, и тихая музыка реки перешла в симфоническое крещендо; нежные слова на испанском, которые он шептал ей, трогали ее сильнее самой сладкой поэзии; аромат цветов кружил голову. Она хотела бы, чтобы этот поцелуй длился вечно. Его горько-сладкий экстаз пробудил в ней все страстные инстинкты, которые до того времени оставались спящими; оказывается, они только ожидали искры, чтобы вспыхнуть. Она закрыла глаза, наслаждаясь новыми незнакомыми чувствами.