Человек-Паук. Майлз Моралес. Крылья ярости

– О, bien[6], Изабелла, очень здорово! – говорю я, протягивая ей руку. Она шлепает своей ладошкой по моей, и лицо ее сияет от гордости, отчего мне становится тепло. Что бы там я ни должен был делать в обличье супергероя, в подобные моменты я чувствую, что отлично справляюсь с небольшими делами. Мне кажется, в каком-то смысле волонтерство в П.И.Р. ничуть не менее важно, чем летать на паутине над городом. Когда я разливаю кофе по чашкам для тех, кому просто нужна рука помощи и сочувствие, и даю пять малышке, которой время от времени негде ночевать, мне кажется, что я делаю хоть что-то хорошее.

Но потом я снова думаю, что должен сделать больше. Мне почему-то становится легко от маминой новости о заявке в городской совет. Маленькой Изабелле нужны не только дружеские разговоры, бесплатная еда и ночлег. Ей нужны реальная помощь и ресурсы. И, возможно, благодаря официальным лицам, будущим официальным лицам вроде моей мамы она это получит.

Кто-то включает звук у телевизора, на котором всегда показывается новостной канал. Чаще всего там передают новости местной администрации – законы, перепланировку дорог – или погоду. А иногда, как сегодня, все новости только о Человеке-Пауке.

Я зачарованно смотрю на кадр, где я лечу над Проспект-парком, а потом опускаю глаза на титры, и желудок болезненно сжимается: «Человек-Паук устроил себе выходной?»

Я раздавлен и зол: Джей Джона Джеймсон разражается буйной речью с экрана и так яростно бросается в камеру, что, произнося «Человек-Паук», умудряется забрызгать слюной объектив.

– Так вот, он не только решил взять выходной, друзья. Выходные дни предназначены только для тех, у кого есть рабочие дни! Он же просто прохлаждается и временами разбивает окна мультимиллионодолларовых зданий, проламывает полы… только представьте, сколько денег уйдет на ремонт башни ЩИТа, в которой хранятся важнейшие секретные документы наших властей, а точнее, сколько на это уйдет денег из наших налогов. И это мы еще не думали о цели преступника. Не будь у башни Человека-Паука, возможно, злоумышленник все равно успел бы сбежать, зато восстановление здания могло бы обойтись гораздо дешевле. Сказать по правде, отличать обезвреживание преступников от подростковых шалостей, когда речь идет о Человеке-Пауке, становится все сложнее…

– Мистер Джеймсон, спасибо вам за содержательный комментарий, – перебивает матерого журналиста девушка-корреспондент. Объектив камеры ловит ее лицо, а микрофон Джей Джона отключается. Я невольно улыбаюсь тому, как телевизионщики принудительно заткнули этого желчного злобного ворчуна.

– Фух, ну и болтун, – говорит мистер Флорес. – Такое впечатление, что этот Человек-Паук ему лично насолил.

Я улыбаюсь ему и вновь поворачиваюсь к телевизору, уже немного остыв.

– По нашей информации, пробоины, созданные Человеком-Пауком в башне ЩИТа, обнаруживаются на двадцати шести этажах. Из-за них оказались повреждены системы электропередачи в здании, поэтому пришлось урезать подачу энергии. Сейчас электричеством снабжены только самые важные хранилища в здании. Сотрудники переведены на удаленную работу, поскольку на текущий момент генераторы электричества представляются ненадежными, а верхние двадцать шесть этажей создают угрозу обрушения.

Я вздыхаю.

Как можно было все это натворить?

Сколько можно ждать ответа от преступницы с металлическими крыльями?

И вот я уже снова занят воспоминаниями о вчерашнем вечере и размышляю, как я мог бы пресечь разрушения и кражу чемодана. Можно было опутать злодейку паутиной, и она не могла бы пошевелиться, затем вынести ее из здания, и тогда оно осталось бы целым. Только по счастливой случайности вчера никто не погиб. Похоже, подавляющее число сотрудников были на совещании в другом отделении ЩИТа. А учитывая, что девушка отключила все охранные системы здания за каких-то несколько минут, удача точно была на их стороне.

– Майлз, а можно мне тоже сливок? – вопрос мистера Флореса возвращает меня к реальности.

– О, да, сейчас, – говорю я и направляюсь к кухне.

– А, так за ними идти надо? – мистер Флорес встает с дивана. – Я сам схожу. Не беги.

– Да нет, я принесу. Мне все равно туда, – убеждаю я Флореса, но это неправда. Просто мне нравится чувствовать себя полезным и хочется что-нибудь делать, лишь бы отвлечься от ощущения, что я только мешаю Бруклину.

Если это означает, что нужно принести обездоленному сливок, пусть будет так.