Человек-Паук. Майлз Моралес. Крылья ярости

Я вздыхаю, понимая, что как бы ни было страшно в полутораста метрах над землей, это моя единственная возможность спасти город. Нужно доставить наноботов в самое его сердце, туда, где до сих пор сидит большинство птиц. Перья разнесло сильным осенним ветром по всей округе, и теперь ими усыпаны крыши. Машины на улицах стоят уже не в случайном порядке, а кучками. Фары гаснут. В городе воцарился такой хаос, что разрушения после нас с Питером кажутся просто детской забавой. Из пожарных гидрантов в воздух бьет вода. Газетные киоски опрокинуты.

Мы пролетаем над южным краем Манхэттена, внизу снуют птицы. Похоже, людей поблизости почти не осталось, и они притихли.

Боже, только бы сработало.

Я закрываю глаза, глубоко вздыхаю, а потом вдруг понимаю… что мы… снижаемся?

– Эй, в чем дело? – спрашиваю я, когда контейнер касается дном одной из крыш. Следом приземляюсь я, рядом опускается Скворец и складывает за спиной крылья.

– Ближе нельзя, – говорит она, потирая руку. – Мой дедушка до сих пор где-то там. Может, прячется или расставляет ловушки для Человека-Паука. В общем, мне нельзя показываться ему на глаза. Не могу смотреть на него и говорить, что я исправила… или помогла исправить сделанное им. Не могу.

Она как-то поникла. И я понимаю, каково принимать такие решения.

– Когда ты говорила, что только мы сами можем о себе позаботиться, – начинаю я, – ты ведь говорила о своем опыте?

Она молчит, бесцельно возя пяткой по крыше, но потом поднимает на меня взгляд и говорит:

– Когда растешь в одиночестве и думаешь, что ты ошибка, приучаешься так считать; когда на тебя смотрят так, будто ты причина чужих страданий, и никто не вспоминает о том, что ты всего лишь ребенок… Да, приучаешься так думать.

Я помню, как смотрела на меня хозяйка магазина. Я помню, что глаза ее горели ненавистью. Она осудила меня, ничего обо мне не узнав. Даже если бы именно я обокрал ее магазин, она бы бросилась колотить меня метлой, даже не подумав, что, может быть, я ребенок, которому просто нужна помощь. Может, учитывая, что Стивен с отцом на следующий день после ограбления пришли в П.И.Р., он был именно тем самым ребенком. Скворец никогда не узнает, что в ее команде есть человек, который почти выставил меня виновным в ограблении, но понять, как это, она может.

– Я понимаю, – говорю я. – Люди забывают, что под моей маской обычный человек.

Она смотрит на меня и кивает.

– Мне пора. Береги себя, Человек-Паук.

Она через плечо бросает мне мяч из паутины и прыгает с крыши. Я наклоняюсь и ловлю его, а она внезапно взмывает в небо, и об красные крылья бьются прохладные лунные лучи. Я поворачиваюсь к контейнеру.

– Это еще что такое? – раздается позади знакомый голос.

Я резко разворачиваюсь и с удивлением вижу в тени силуэт на голову выше меня. Питер в костюме Человека-Паука выходит на свет и улыбается.

– Она не так уж плоха, – говорю я, но замолкаю, когда замечаю, как Питер повел бровью. – В смысле, не злодейка. Просто… запуталась.

– Ты уговорил ее тебе помочь, – произносит он. – Это… это просто потрясающе!

Я пожимаю плечами и смущенно улыбаюсь.

– Ну да, вроде как набрался у тебя кое-чего.

– Что ж, рад, что сумел помочь.

– Кстати, а где Стервятник? – спрашиваю я.

– Пока в подвешенном состоянии. Я спешил тебя найти. Что, кстати, не сложно. С этой штукой в руках ты как светлячок-переросток.

– В подвешенном состоянии? Ты ведь буквально его где-то оставил висеть, да?

Питер кивает.

– Да. Именно так. Так вот, есть мысли, как дальше действовать? – спрашивает он, обводя рукой улицу, где три жуткие птицы треплют горящее такси, переворачивают его, дожидаются, пока машина взорвется, и шумно этому радуются.

– Ну, у меня вроде есть план, – отвечаю я, хотя все это больше похоже на вопрос. Я подхожу к контейнеру и внимательно осматриваю его, стараясь не трогать. – Это все оставшиеся наноботы, – объясняю я. Питер стоит с другой стороны контейнера и рассматривает его. – Только не трогай. Они нестабильны и могут взорваться.

– Что они могут? – Он отходит назад так быстро и едва не спотыкается. – И ты поставил эту штуку на крышу жилого дома?

Я широко раскрываю глаза и смотрю с крыши вниз, пытаясь понять, где мы. Вижу сломанную вывеску с надписью «Дом престарелых у Проспект-парка».

Я снова смотрю на Питера и нервно сглатываю.

– Ну, честно говоря, место выбирала она.

Питер пожимает плечами и вздыхает.

– Так, понятно. Насколько сильным будет взрыв?

– Сложно сказать, пока не попробуем, – говорю я, смотря на него. Питер смотрит на меня. – Кажется, у моей паутины есть антисептические свойства.

– Ага. И… что это значит? Она горит?

– Не совсем. Просто вместе с моей ДНК она отключает наноботов. Ганке так сказал. Я выстрелил паутиной в одну из птиц, и она вроде как… начала превращаться в человека.

– То есть ты думаешь, – рассуждает Питер, – что если смешать паутину с наноботами, можно их выпустить и обратить все вспять?