Человек-Паук. Вечная юность

– Это не ВИЧ. И – да, он абсолютно уверен.

Доктор Фент взглянула на него с сомнением, но не стала проверять услышанное на прочность.

– Это состояние – оно контролируемо?

– Вполне. Во всяком случае, мне хотелось бы так думать. Я не заразен, если вы об этом. Но дело не во мне. Что еще можно сделать для тети?

– Ее внесли в очередь ожидающих донора, но, я уверена, доктор Бромвелл уже объяснил, что возраст ставит ее в невыгодное положение. Существует экспериментальное средство – «Обетихоль», оно показывает многообещающие результаты в восстановлении функций печени. Испытания проводятся здесь, в нашем госпитале, но, опять же, в силу возраста ее кандидатура вряд ли подойдет. К тому же это средство еще не одобрено, поэтому медицинская страховка его не покроет.

– А сколько оно стоит без страховки?

– Боюсь, более ста тысяч долларов.

Питер не знал, сколько времени он простоял с разинутым ртом, пока, наконец, не сумел вымолвить хоть слово.

– О-го-го…

Глава двадцать первая

По сравнению с серенькой двухместной палатой, где тетя Мэй лежала раньше, отделение интенсивной терапии было просторным и светлым, со светло-зелеными стенами и большими окнами. Между десятью кроватями были расставлены мягкие сиденья – на них сидели посетители, зашедшие всего на несколько минут, и члены семей, устроившиеся прочно и надолго. Нервно оглядевшись вокруг, Питер увидел тетю Мэй.

Мысль о том, что тете понравился бы вид на Гудзон за окном, принесла некоторое облегчение. Не тревожило даже постоянное механическое шипение… пока он не подошел поближе и не понял, что этот звук производит аппарат искусственного дыхания. Синяя трубка, подсоединенная к аппарату, была вставлена в горло тети.

Желтизна на ее лице немного поблекла. Сквозь едва различимый персиковый пушок на лице пробивался румянец. Судя по всему, о тете заботились хорошо: она была недавно вымыта, седые пряди ее волос – аккуратно зачесаны назад. Узоры на больничной пижаме выцвели, но пижама была чиста. Бледно-голубой как раз подошел бы к ее глазам, будь они открыты.

Стараясь держать себя в руках, он придвинул к кровати тети стул. Но, сев, вдруг почувствовал, что сейчас закричит или расплачется. Как ни мудрей с годами, на свете всегда останутся вещи, перед лицом которых чувствуешь себя беспомощным, как ребенок.

«Да, большая сила может означать большую ответственность, но может и оказаться чертовски бесполезной. У меня нет и десятой части тех денег, что нужны для спасения тети. Зато под кроватью хранится тайна вечной юности, за которой люди охотятся с тех пор, как стали ходить на двух ногах – и что в ней толку? Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Если только…»

Внезапно его осенила мысль.

«Если Сильвермэйн все еще жив, вдруг этот эликсир поможет и тете Мэй?»

Странное ощущение заставило его поднять взгляд. У входа, не решаясь ни войти, ни повернуть назад, стояла Анна Уотсон. Подумав о том, давно ли она там стоит, Питер поднялся, уступая ей место.

– Миссис Уотсон?

Будто готовясь к чему-то неприятному, она набрала в грудь воздуха и сделала шаг вперед. Заметив щетку в ее руке, Питер понял, что это она причесывала тетю.

– Вы были здесь все это время?

– Она моя лучшая подруга.

– Конечно… Как хорошо, что вы с ней.

– А ты… – начала она, но буквально прикусила губу. – Нет. Я обещала Мэри Джейн ничего не говорить, поэтому придержу свое мнение при себе. Думаю, мне лучше подождать снаружи, пока ты не уйдешь.

«Ай, как скверно. Вот и она думает обо мне черт знает, что».

– Нет, садитесь, пожалуйста, я уже собирался уходить.

Ее молчание было красноречивее всяких упреков.

Питер выскользнул наружу. До конца трехчасовой лекции профессора Блэнтона оставалось чуть больше часа, и он отправился обратно в ГУЭ.

Он надеялся тихонько пробраться в задние ряды аудитории, не привлекая к себе внимания, но дверь, конечно же, оказалась заперта. Питер тихонько постучал в стекло. Наконец студентка, сидевшая у прохода, сжалилась над ним и наклонилась, чтобы повернуть ручку. При этом она зацепила локтем учебник, и он упал на пол. Блэнтон немедленно замолчал. В довершение всего, дверные петли заскрипели, и все взгляды устремились в сторону Питера. Войдя, он прикрыл за собой дверь – и петли скрипнули еще громче. Несколько студентов смущенно захихикали.

Жилистый, лысеющий, вечно раздраженный Блэнтон постучал по кафедре, привлекая к себе внимание.

– Тишина!

Питер хотел пройти к незанятому месту, но профессор окликнул его.

– Не спешите садиться, мистер Паркер. Я хотел бы услышать, какие у вас оправдания на сей раз.

Угрожающее состояние тети – это мог бы понять даже Блэнтон, но объясняться было не время и не место.

– Понимаю, сэр, я виноват перед вами, но предпочел бы обсудить это наедине.

После многозначительной паузы Блэнтон коротко кивнул.

– Очень хорошо. Вернемся к правилам определения значащих цифр. Как я уже сказал, все нули между цифрами, не равными нулю, являются значащими…