Человек-пистолет, или Ком

Обреченно вздохнув, я уселся рядом с зардевшейся от счастья Оленькой, которая уже приготовила бумаги и принялась объяснять мне нашу совместную работу. Я добросовестно вникал минут десять, но потом стал клевать носом.

— Ты устал? — спросила Оленька.

— Извини, — встрепенулся я и положил под столом руку на ее колено.

— Я сама все сделаю! — сказала Оленька.

— Что ты!

— Да здесь не так уж и много, только… — прошептала она, — ты побудь со мной еще минутку, не уходи!

— Знаешь, — вдруг сказал я ей, — я наверно буду разводиться с женой.

Сэшеа дожидался меня в нашей излюбленной нише на лестнице черт хода.

— Меня бы Фюрер замучил до смерти за такое опоздание! — первым делом сказал он мне.

— И правильно бы сделал, — согласился я.

— Ладно, ладно! Видел я, как ты массировал Оленьке коленку под столом. Оленька тебе еще не надоела? Все-таки уродина… Я бы ее даже поцеловать не смог.

— Что ты, она так замечательно компенсирует свою ущербную внешность, что еще не скоро надоест! — сказал я таким проникновенным тоном, что у легковозбудимого Сэшеа сразу испортилось настроение.

— Видишь, как трудно хранить верность жене, — мстительно начал собравшись с духом. — Все дело в том, что нет большого чувства. Сначала я думал, что мужчина так устроен: вечно косит налево. Но теперь понял, что предательства в семье никогда не будет, если есть большое чувство. Поэтому я считаю, честнее сразу порвать, чем юлить.

Его намек был прозрачен, но я не был склонен продолжать обмен колкостями и рассказал ему о вчерашнем происшествии в Сокольниках невероятной выходке Кома. К моему удивлению, Сэшеа отреагировал вес! равнодушно.

— Надо же, — сказал он, — а раньше Ком и мухи не обидел бы.

— Да ты только вообрази, что у него в душе творится! Сначала все следил за мной, а теперь вот кота придушил!

— Война еще никого не делала лучше и добрее, — философски заметил Сэшеа. — Вспомни, какими возвращались американцы из Вьетнама.

— Причем здесь американцы!.. Я тебе толкую о том, что его нельзя бросать одного в таком состоянии! Мы должны что-нибудь придумать. Может быть, его попробовать женить? Его нужно как-то отвлечь. Это наша обязанность…

— А как ОНА? — перебил меня Сэшеа.

— Кто? — не понял я.

— Жанка!.. Она говорила что-нибудь обо мне? Спрашивала что-нибудь?

— Что это ей о тебе спрашивать?! Ничего она не спрашивала!

— Странно, — задумчиво рассуждал Сэшеа. — Хотя, может быть, это как раз хороший признак. Не говорила, не спрашивала, значит, это обретает для нее особую ценность!..

— Ты о чем? — начал раздражаться я.

— Да мы с ней вчера целый час болтали по телефону! Кажется, во мне дремлют большие педагогические способности. А что? Ты что-нибудь имеешь против?

— Что я могу иметь против? — пожалуй излишне горячо удивился я. — Опять ты со своей ерундой!

— В том-то и дело, что для меня это не ерунда! И ты мне должен честно сказать, нет ли у тебя самого насчет Жанки каких-нибудь мыслей!

— У меня есть одна мысль — насчет тебя! _

— Просто я не хочу, чтобы в этот раз у нас с тобой получилось, как с Оленькой… Нет, за Оленьку я на тебя не в обиде. Ты воспользовался, хотя знал, что я ее для себя готовил, что у меня первого возникла такая идея… Но, повторяю, я не в обиде. Только… все-таки как-то нехорошо это…

— Я, конечно, рад, что в некотором смысле ориентирую твою личную жизнь, что ты пользуешься моими идеями. Но должны же быть границы?.. Поэтому ответь со всей ответственностью: безразлична тебе Жанка или нет?

— Совсем не безразлична! — заявил я. — Как-никак — родной человек.

— Нет, я не о том. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты мне помог!

— Я же не доктор, — усмехнулся я.

— Ты стал циничен. Ты остришь не к месту, — пристыдил меня Сэшеа. — Ты действительно можешь мне помочь. Я хочу, чтобы ты поговорил с Жанкиными родителями и сказал, что ты, дескать, не справляешься с занятиями с Жанкой и поэтому рекомендуешь меня вместо себя. Можешь ввернуть, что я и в институте успевал лучше тебя… А дальше уж я сам… Сделаешь это для меня? — спросил он.

— Что-то здесь не то… — усомнился я.

— То! То! — убежденно воскликнул мой друг.

Я засмеялся.

— Что такое? — насторожился Сэшеа.

— А ведь и правда, получается, что пользуюсь твоими идеями, иду по твоим стопам. Я ведь тоже решил попробовать пожить отдельно от жены, хотя бы временно, и для этого думаю сегодня же наведаться к своим, разведать обстановку…

— Мне не жалко. Я рад, что ты воспользуешься моим опытом. Мне это стоило крови. А тебе после меня морально, конечно, будет легче!

— Значительно легче. Никакого сравнения, — согласился я.

— Слушай, — замялся Сэшеа, — насчет Жанки у меня к тебе еще один вопрос. Страшно важный!

— Спрашивай. Но только чтобы в последний раз.

— Даже не насчет самой Жанки, а вообще… Ваша семья, она как вообще?

— Вообще — что?

— Ну вообще… Я совсем не против определенного существования. Наоборот, я даже хотел бы приобщиться. И очень даже удачно, что Жанка… Я подумал, что это хороший вариант… И ты…

— Да не мямли, говори прямо.

— Как, по-твоему… В национальном, вернее, в интернациональном смысле…