Человек-пистолет, или Ком

На улице я предложил ей зайти в кафе-мороженое, но она не захотела, а попросила отвезти ее домой. Я взял такси. Жанка молчала всю дорогу, и только когда я высаживал ее около дома, сказала:

— Теперь ты будешь сам просить, чтобы я тебя поцеловала!

— Договорились, — кивнул я, подумав: «Какое все-таки еще детство!»

Я возвращался на том же такси… Подъезжая к дому, мы разминулись с белыми «Жигулями». Лора была в машине с Валерием. Поднявшись в квартиру, я обнаружил на столе ее записку, в которой она сообщала, что ночует в Сокольниках.

Настроение сделалось хуже некуда, но ревность тут была ни при чем. На кухне я достал из шкафа банку с бразильским кофе (снабжение Валерия!), не спеша перемолол зерна в ручной кофемолке и сварил кофе. Потом я позвонил в Сокольники. К телефону подошла маман, но я отчетливо разобрал в трубке голос Лоры: «Если он, то меня нет!»

— Ее нет, — сказала маман.

— Не унижайте себя ложью, маман, — сказал я. — Я же слышал ее голос! Я просто хочу сказать ей «спокойной ночи»!

— Он хочет сказать «спокойной ночи»! — воскликнула маман с неожиданной злостью.

Они долго совещались; трубка, очевидно, была зажата ладонью, и я не понимал, что происходит. Наконец трубку взяла Лора. Ее тон поразил меня: столько в нем было неприязни.

— Я хотела отложить разговор до завтра, но это даже хорошо, что ты позвонил, — начала она, не давая мне вставить ни слова. — Мы поговорим. Но это не телефонный разговор! Ты должен немедленно приехать сюда. Не приедешь — тем хуже для тебя. Пожалеешь. Так что бери такси и приезжай. И не задавай мне сейчас никаких своих вопросов!

— Да что случилось?

— Случилось! Приезжай и узнаешь! — Лора бросила трубку.

Я не сомневался, что речь пойдет о разводе, но зачем им потребовалась такая срочность? Значит, что-то действительно произошло. Но что могло произойти?.. Честно говоря, меня вообще всегда удивляло, что в нашей жизни еще что-то может происходить.

Я допил кофе, листая какую-то книжицу из «сумасшедшей библиотеки» жены. На этот раз на глаза попалась история о некоем З., который в припадке бешенства изрубил топором свою тещу на мелкие куски… Стало быть, несмотря ни на что, в этой жизни нет-нет, а что-то да и происходит…

Выходя из квартиры, я столкнулся с Комом. Я и забыл, что он собирался ко мне зайти.

— Давай, — сказал я, — ты тут располагайся. Ешь, что найдешь. Спи, как устроишься. А я лечу по срочному семейному вызову. Думаю, вернусь часа через полтора. С существенными новостями. Если не заснешь, поговорим!

— Если хочешь, я — с тобой? — предложил он.

— Не стоит. Вернусь, поговорим.

В двенадцатом часу ночи я приехал в Сокольники. Мне открыл дверь «лучший друг семьи». На руках Валерий держал сиамского котенка. У меня сразу все перепуталось в голове.

— Было большое совещание. В этом доме против тебя заговор! — шепнул мне Валерий. — Но не унывай, я — на твоей стороне.

— Тогда я спокоен, — усмехнулся я.

— Ого, целый консилиум, — воскликнул я, входя в комнату, где собралась вся семейка. — А кто же у нас больной?

— Сейчас мы это выясним, — пообещала маман.

— Взгляни, милый, — сухо сказала мне Лора, протягивая какой-то листок. — Эту записку я нашла в нашем почтовом ящике. Что скажешь?

Я взял листок и сразу узнал каллиграфический почерк Сэшеа. Вот что писал мне этот ненормальный:

«ПРЕДАТЕЛЬ ГОВНО! ЧТОБ ЖАНКА НЕ СТАЛА СПАТЬ С ТОБОЙ, А ПЛЮНУЛА БЫ НА ТЕБЯ И ПОЕХАЛА КО МНЕ, А ТЫ БЫ ПОБЕЖАЛ ЗА МНОЙ И СТАЛ БЫ ПРОСИТЬ, ЧТОБ Я ОТКРЫЛ ТЕБЕ ДВЕРЬ И ОТДАЛ ЖАНКУ. А Я БЫ НИ ФИГА БЫ НЕ ОТДАЛ И НЕ СТАЛ БЫ ДАЖЕ С ТОБОЙ ГОВОРИТЬ, А КОГДА БЫ ТЫ ВЫШЕЛ ИЗ МОЕГО ПОДЪЕЗДА, Я БЫ ПЛЮНУЛ НА ТЕБЯ СВЕРХУ, И ТЕБЕ БЫ ПРИШЛОСЬ НОЧЕВАТЬ НА СКАМЕЙКЕ ПОД МОИМ БАЛКОНОМ. А Я БЫ ЗАВЕЛ ОЧЕНЬ ГРОМКО „LOVE ME DO“ И ДРУГИЕ КЛЕВЫЕ ВЕЩИ, ЧТОБ ТЫ ПЛАКАЛ ОТ ЗАВИСТИ, А Я БЫ ПЛЕВАЛ НА ТЕБЯ И БРОСАЛ БЫ В ТЕБЯ БУТЫЛКИ, А ПОТОМ ПОЗВОНИЛ БЫ МИЛИЦИЮ И СКАЗАЛ, ЧТО У НАС ПОД ОКНОМ ПЬЯНЫЙ ХУЛИГАН! НУ И ДАЛИ БЫ ОНИ ТЕБЕ! ВОТ ТОГДА БЫ ТЫ УЗНАЛ, КАК ПРЕДАВАТЬ ДРУЗЕЙ!

ТЕПЕРЬ ТВОЙ ВРАГ,

Я

».

Я подумал, что если Валерий уже успел «внести определенность» в отношения с Лорой и со мной решено расстаться, то Сэшеа дал им для этого замечательный повод. Они обвинят меня во всех смертных грехах.

— Ну и что? — сказал я, складывая записку и засовывая ее в карман.

Я сел на диван рядом с Жанкой, которая, как пай-девочка, сидела скромно и чинно.